Власть любви

Егор проследил взглядом за трубкой, соединявшей девушку и этот флакон. Шагнул ближе, принюхался. Жидкость, медленно капавшая в трубку, выглядела как обычная вода. Если в ней и были какие-то особые вещества, то он не смог различить их через стекло. Но одно то, что эта ужасная штуковина была вставлена в руку Леси — такую тонкую, хрупкую руку! — то, что эта чудовищная игла пробила ее вену и причинила ей боль — одно это заставило его зарычать.

И тут же вспомнились услышанные слова: «… она умирает».

Егор поперхнулся собственным рыком. Сердце ухнуло, ударило в грудь, как набат. На висках вздулись вены, и горло сжалось, не давая воздуху пробиться в легкие.

Медленно, очень медленно Егор наклонился, внюхиваясь в запах, шедший от девушки. Запах ее кожи, волос, ее пота. В запах болезни и тех лекарств, которые уже были в ее крови. И тяжелая удушающая пелена накрыла его сознание.

Истина оказалась слишком тяжелой, он не хотел ее принимать.

Но пришлось.

Его пара больна. И это он — именно он! — виноват в том, что это случилось.

Недосмотрел. Не уберег. Понадеялся, что раз она человек, то люди ей и помогут. Глупец! Нужно было не отдавать ее им. Сразу позвать на помощь, как только понял, что ей не место в холодной избушке. За те полторы суток, что прошли с их последней встречи, она словно исхудала в два раза. Исчез задорный румянец, уголки губ, которые он помнил восхитительно-пухлыми, свежими, скорбно опустились вниз, придавая ей лишние пару лет. Бледный лоб покрывали капельки пота, и от них шел резкий запах болезни. Запах внутреннего воспаления.

Ее легкие буквально горели.

Что он наделал?!

Широкие плечи мужчины дрогнули и ссутулились, словно придавленные грузом вины. Он сдавил виски пальцами, словно это могло помочь. Помочь найти выход.

Но выхода не было.

Он мог бы дать денег — если бы они у него были. О, эти грязные, отвратительные бумажки, которыми люди привыкли измерять свою жизнь и потребности! Он мог бы найти ее отца и притащить сюда — если б на это было время. И если бы он так не желал уничтожить Ермилова. Он мог бы вернуть этих врачей, вытрясти из них душу — если бы это могло хоть чем-то помочь.

Внезапная мысль заставила его замереть. Он даже дышать на мгновение перестал, боясь, что она улизнет.

Инициация…

Вот оно! Почему сразу не подумал об этом?

Думал. Хотел. Еще тогда, в домике, когда она лежала без сознания после его нападения. Но не решился, потому что это могло убить ее. Потому что, почувствовав вкус ее крови, запустив зубы ей в плоть, он не смог бы остановиться. Он захотел бы попробовать ее всю. Взять. Овладеть ею. Распять своим телом на убогом топчане, разорвать эти тряпки, скрывающие ее естество, и войти в нее, как победитель. Как единственный, кому она может принадлежать.

И только понимание, что она может не выдержать этого, заставило его тогда отказаться от этого плана.

А что же теперь?

Какая разница, если она умирает и никто, кроме него, не хочет помочь?

Если он сейчас ничего не сделает, то может навсегда ее потерять. Если не решится, то потеряет.

Она умрет…

Ему понадобилось несколько бесконечно долгих секунд, растянувшихся в вечность, чтобы осознать весь смысл этих слов. И когда это произошло — сомнения растворились.

Он не может ее потерять! Не позволит. Собственными зубами вытащит с того света. Его гены, его ДНК вернут ее к жизни. Проникнут в кровь, заструятся по венам, наполняя их новой силой.

Он не даст смерти ни шанса.

Упав на колени, Егор обхватил Лесю руками. Сжал так сильно, словно боялся, что она растворится, исчезнет. Он с трудом сдержал дрожь, когда низко склонился к ней, коснулся носом обнаженной шеи и втянул в себя запах, исходящий от кожи. Закрыл глаза. Представил ее и себя — обнаженными, с переплетенными в страсти телами, с удовольствием, горящим в глазах. И поклялся: все это будет. Потом. Очень скоро.

Зубы вонзились в податливую плоть, вырывая из легких девушки сдавленный хрип. Леся дернулась, словно даже сквозь беспамятство ощутила резкую боль. Но Егор держал очень крепко. Ее кровь наполнила его рот, и он вынужден был сглотнуть. Сладкая кровь истинной пары. Теперь частичка ее навсегда будет в нем.

Что-то тревожное мелькнуло в воздухе. Занятый девушкой, Егор не сразу сообразил. А когда понял, что происходит, вскочил на ноги. Его трясло от пережитых эмоций. Кровь Леси бурлила в нем, требуя продолжения. Требуя соединиться телами, познать друг друга. Но он, сжав кулаки, отступил от кровати. Взгляд лугару метнулся к дверям. Слух обострился.

Сюда кто-то шел.

Несколько человек, громко переговаривавшихся по пути. И голос одного из них был очень знаком.

Даже слишком знаком.

Ермилов!

— Если эта девушка моя дочь, я оплачу все расходы! Любой транспорт! Хоть вертолет. Но не дай бог, с ней что-то случится. Вы меня поняли?

Егор скрипнул зубами. Снова его смертельный враг в такой близости, что, кажется, протяни руку — и схватишь его. И снова он вынужден отступить. Надавить на горло собственной жажде мести. Перекрыть себе кислород.