Власть меча

В середине дня маленький черный мальчишка, совершенно голый, если не считать пращи на шее, пригнал от подножия холма стадо коз. Хендрик негромко свистнул.

Ребенок вздрогнул и испуганно посмотрел в сторону их укрытия. Потом, когда Хендрик снова свистнул, осторожно двинулся вперед. Неожиданно на его чумазой рожице появилась широкая улыбка, и он бросился прямо к Хендрику.

Хендрик рассмеялся и подхватил его на руки. Ребенок возбужденно заговорил с ним.

– Это мой сын, – объяснил Хендрик Манфреду. Он принялся расспрашивать мальчика и внимательно слушал ответы.

– В деревне нет чужаков, – сказал он. – Полиция была здесь, спрашивала обо мне, но потом ушла.

Не спуская ребенка с рук, он отвел их вниз, к самой большой группе хижин и, наклонившись, прошел через отверстие в плетне. Двор был пустой и чисто выметенный, все хижины смотрели входами внутрь. Во дворе работали четыре женщины, все только в набедренных повязках из дешевой хлопчатобумажной ткани; они дробили кукурузу в высоких деревянных ступках и негромко пели хором, покачиваясь; голые груди поднимались и опускались с каждым ударом длинных палок, которыми женщины пользовались как пестами, опуская их в такт пению.

Увидев Хендрика, одна из женщин вскрикнула и побежала к нему. Это была древняя старуха, сморщенная и беззубая, с плешью в седых волосах. Она упала на колени и обняла мощные ноги Хендрика, причитая от счастья.

– Это моя мать, – сказал Хендрик и поднял старуху на ноги. Женщины, радостно болтая, обступили их, но через несколько минут Хендрик успокоил их и отослал.

– Тебе повезло, – сказал он Манфреду, блестя глазами. – Белым позволено иметь только одну жену.

Перед входом в самую дальнюю хижину на резном стуле сидел единственный мужчина. Среди всеобщего возбуждения он сохранял полное спокойствие. Хендрик направился к нему. Мужчина был намного моложе Хендрика, с более светлой, почти цвета меда кожей. Однако его мышцы были закалены тяжелым физическим трудом, и в нем чувствовалась уверенность человека, стремившегося к чему-то и достигшего успеха. Он был очень грациозен, с умным лицом с характерными нилотическими чертами и вообще походил на молодого фараона. Как ни удивительно, но в руках у него была толстая потрепанная книга – экземпляр «Истории Англии» Макалея.

Он спокойно и сдержанно поздоровался с Хендриком, но даже белому мальчику, наблюдавшему за ними, была ясна их взаимная привязанность.

– Это мой умный младший брат; у нас один отец, но разные матери. Он говорит на африкаансе и по-английски гораздо лучше меня и читает книги. Его английское имя Мозес.

– Я вижу тебя, Мозес.

Манфред чувствовал себя неловко под проницательным взглядом этих темных глаз.

– Я вижу тебя, маленький белый мальчик.

– Не зови меня мальчиком, – горячо сказал Мэнни. – Я больше не мальчик.

Мужчины переглянулись и улыбнулись.

– Мозес – надзиратель на алмазной шахте Х’ани, – умиротворяюще сообщил Хендрик, но высокий овамбо покачал головой и сказал на родном языке:

– Нет, старший брат. Меня уволили месяц назад. И вот я сижу на солнце, пью пиво, читаю и думаю, то есть исполняю все тягостные обязанности мужчины.

Все рассмеялись. Мозес хлопнул в ладоши и повелительно приказал женщинам:

– Принесите пива. Разве вы не видите, что мой брат хочет пить?

Хендрику было приятно сбросить европейскую одежду и снова надеть удобную набедренную повязку, опять погрузиться в привычную деревенскую жизнь. Приятно было наслаждаться прохладным, терпким, шипучим сорговым пивом в глиняных кувшинах, густым, как каша, и негромко беседовать о скоте и дичи, о посевах и дожде, о знакомых и друзьях, о родственниках, о рождениях, смертях и браках. Прошло много времени, прежде чем они перешли к своему положению, которое необходимо было обсудить.

– Да, – кивнул Мозес, – полиция была здесь. Два пса белых людей из Виндхука, не постыдившиеся предать свое племя. На них не было мундиров, но от них все равно несло полицией. Они провели здесь много дней, все расспрашивали о человеке по имени Сварт Хендрик – вначале с улыбкой и дружелюбно, потом сердито и с угрозами. Они побили нескольких женщин, в том числе твою мать… – Он увидел, как Хендрик оцепенел, как он сжал зубы, и быстро продолжил: – Она старая, но крепкая. Ее били и раньше: наш отец был строгим человеком. Но это не заставило ее вспомнить Сварта Хендрика, никто не знал Сварта Хендрика, и полицейские собаки ушли.

– Они вернутся, – сказал Хендрик, и его сводный брат кивнул:

– Да. Белые никогда не забывают. Пять лет, десять лет. В Претории они повесили человека за убийство, совершенное двадцать пять лет назад. Они вернутся.

Они с удовольствием пили пиво из кувшина, передавая его друг другу.

– Говорят, на дороге из Х’ани произошло большое ограбление, украли алмазы. Полицейские упоминали имя белого дьявола, с которым ты всегда ездил и сражался, с которым ты отправился в зеленые просторы на охоту. Они говорили, что ты был с ним во время грабежа и что тебя повесят, когда найдут.

Хендрик усмехнулся и возразил: