Власть мертвых

В жилой квартире, где принимала клиентов ясновидящая, почти ничего не изменилось, но сама женщина за прошедшее с их последней встречи время стала еще жирнее и румянее, словно налилась соками выпитых жизней. Марьяна предварительно позвонила, чтоб назначить день и время, но сейчас казалось, что колдунья и без предупреждения ждала ее. Ворожея не задавала вопросов, не прикасалась к лежащим на столе картам, а просто молча разглядывала Марьяну из-под тяжелых густо накрашенных век. Взгляд этот лез в душу так же неприятно, как медицинские инструменты проникали в отверстия плоти.

– Я обращаюсь к вам, потому что у меня больше нет сил, – сразу призналась Марьяна. – Во мне что-то умирает, и это очень больно. Я хотела добиться любви, проявить понимание и доброту, но теперь чувствую, что все напрасно. Если я недостаточно хорошая и меня не за что любить, так пусть я буду такой плохой, чтобы он меня ненавидел.

– У вас была какая-то травма в детстве? – спросила ясновидящая. – Вас отвергали родители?

– И мать, и отец очень любили меня и воспитывали так, чтобы я стала порядочным человеком. Но недавно я сделала открытие, что порядочность не вписывается в жесткие законы этого мира. Для всех остальных нормально лгать, перекручивать черное на белое, делать подлости, лишь бы хорошо выглядеть в глазах окружающих. А моя честность делает меня беззащитной перед теми, кто толкает в спину, а потом улыбается в лицо. Но я больше не могу себе позволить быть доброй, иначе меня просто разрушат. Я должна что-то сделать. Мой муж…

– Да, я помню, – колдунья наконец взяла в руки колоду, – ваш муж интересный мужчина. Его тотем сокол. Он красивый человек и сохранит привлекательность до глубокой старости. У него стремительный ум, твердая воля. Чужой диктат для него неприемлем… Но я уже говорила, он не будет вашим. На его пути другая сила.

– Но есть же какой-то заговор на любовь? Или как там это называется? Вы же рекламируете свои невероятные возможности!

– Можно сделать любовный приворот, но это не гарантия, что вас полюбят. Просто человек будет ощущать зависимость от вас, все время будет рядом, как привязанный, и, если имеется потенциал, тогда возникают чувства. Но заставить полюбить никто не может. Тем более в вашем случае, когда кармические петли завязаны на другой объект.

– Ну так распутайте эти петли! Ведь есть какое-то средство? Я заплачу сколько нужно. Я готова на все.

Какое-то время ворожея смотрела в карты, затем уперлась взглядом в лицо Марьяны.

– Есть один сильный заговор… на кровь. Но этот мужчина принадлежит другой силе. Если я заставлю его быть рядом с вами, это принесет ему встречу со смертью. Такие игры стоят очень дорого.

– Мне не нужно, чтобы Георгий умер, – возразила Марьяна. – Я хочу, чтобы он меня полюбил.

– Вы хотите изменить судьбу, – сказала гадалка. – От этого наступят последствия, которых ни вы, ни я не можем предвидеть. Слышали, наверное, сказки, где темный лес, чудеса, леший с кикиморой. Вот и ваша жизнь может превратиться в темный лес. Будет страшно, я предупреждаю.

– Может, вы считаете меня ненормальной, но для меня уже нет пути назад. Этот человек принес мне столько боли, что я не могу просто так уйти с его дороги, чтобы он был счастлив, а я страдала. Пусть лучше будет темный лес и для него, и для меня, по справедливости. Я ничего уже не боюсь.

Колдунья медленно скривила жирные накрашенные губы, то ли в усмешке, то ли с отвращением, и отложила карты в сторону.

– Сначала надо заплатить. А потом я расскажу, что нужно делать.

Шаги командора

Ты думаешь, он станет ревновать?

Уж верно нет; он человек разумный

И, верно, присмирел с тех пор, как умер.

Александр Пушкин

По возвращении из Сочи в Петербург Георгий Максимович уже почти месяц пребывал в непривычном состоянии апатии. Он словно застыл на пороге неизвестной будущей судьбы, не решаясь ни шагнуть вперед, ни отступить. И даже столь важные события, как свадьба сына, возвращение жены, первый подступ к дарохранительницам цифр, пухлым папкам Яши Майста, не могли заставить его встряхнуться.

Уже приняв решение, согласившись, что цена вероломства достаточно высока, что Володя с его окружением предоставляют своим врагам множество поводов для самооправдания, он все еще не мог примерить на себя роль двойного агента. Он ясно понимал, что помимо добычи сведений и отправки шифровок рано или поздно от него потребуется какое-то крупное предательство, подпись на доносе, свидетельство в суде. И назначенная ему партия Яго, опереточного негодяя, покрытого жирным налетом продажности, за версту отдавала балаганом. Дурно пахло и от режиссера этого спектакля, который одну за другой, как кегли в боулинге, выбивал из-под Георгия душевные подпорки. Кажется, даже в тюрьме он не чувствовал такого одиночества и ожесточения на судьбу. Пользуясь его растерянностью, в жизнь его со щенячьей бесцеремонностью влез Леха, он же Алекс.