Власть молнии

Несмотря на то, что на настоящем анхито это слово произносилось как «хезре», он предпочёл поточнее передать воспринятую на слух форму. Ведь знакомые имена в книгах и в устах русичей звучали по-разному.

— Че-го-о?! Про хазар?! Да ты точно лишку медовухи хватил! — весело возмущалась толстая женщина. — Эй, поглядите на них! Они ж ненашенские. Поляки, что ли? Аль волыняки?

«По моему выговору догадалась, что мы чужаки», — сообразил Читрадрива.

А Карсидар взял и ляпнул:

— Волыняки мы.

«Болван! — возмутился гандзак. — „Древляне“ тебя ничему не научили».

Но, вопреки опасениям Читрадривы, никто не стал уличать их во лжи. Напротив — женщина энергично закивала головой:

— То-то вы и нализались от радости!

А мужичок с горшками заявил авторитетно:

— Про хазар в наших краях давно не слыхать. Хазары — это ж когда было, что ты!.. Вот половцы — это да. Но и они теперь больше с нами, как татарва нахлынула. Почуяли шелудивые псы волчью стаю да и кинулись, поджав хвосты, союза искать. На Калке-то они на нашей стороне бились. Из-за них ведь, трусов проклятых, Мстислав Романович голову положил, царствие ему небесное, храбрый был князь!

«Это когда убили брата Остромира», — вспомнил Карсидар.

«Точно, — подтвердил Читрадрива. — Но обрати внимание, как много, оказывается, здесь дикарей. Татары, половцы… и хазары в придачу. Я думал, свиное мясо кто-то выбирал, а оказалось, речь совсем о другом была».

«Ничего, мы ещё разберёмся, что к чему, сам говорил, — попытался утешить товарища Карсидар. — Глядишь, и отыщутся те, кто знает анхито».

Пояснения насчёт хазар заставили вспомнить присутствующих о грозившей городу опасности. И точно чёрная тень пронеслась над малолюдным базарчиком. Смех словно задохнулся и быстро умер.

— Ну, чего приуныли?! — с вызовом воскликнул мужичок. — Авось новый князь оборонит нас от этой напасти.

— Новый — тот да, — согласилась женщина, которая всё ещё подбирала уцелевшие яйца.

«Поди ж ты! — удивился Карсидар. — Выходит, русичи любят своего князя. А мне он что-то не понравился».

«Ростислав нам обоим не понравился, но он же не наш правитель, а русичей, — подумал Читрадрива. — Им и решать, хорош он или плох».

— А слыхали, Михайло-сотник привёз из-за Днепра колдуна, который пять сотен татар зарубал? — включилась в разговор ещё одна женщина, державшая в руках довольно большой свёрток.

— Да какие пять сотен — целую тыщу! — возразила закутанная в платок толстуха, поправляя полы одежды. — И не зарубал вовсе, а огнём колдовским попалил.

— И не тыща, а тьма тьмущая их там была. Вёл их, говорят, сам пёс Менке, — авторитетным тоном заявил мужик с горшками. — Только ведь и колдун не один был, а двое.

— Тро-о-ое, — протянул жердеподобный мужик. Глядя на его худобу, которую не скрадывал даже свободно болтавшийся на нём бедный короткий кафтанчик, трудно было ожидать, что он разговаривает таким густым, хоть и немного надтреснутым басом. — Их Михайло с Остромиром к князю привезли, чтоб, значит, насчёт татар потолковать. Да только митрополит на колдунов осерчал, потому как они в Вышгороде три церквы святые молниями порушили. Тоже ведь нехристи.

— Пять церков, — перепуганная женщина наконец собрала уцелевшие яйца.

— А я говорю: три! — завёлся худой мужик. — По одной на каждого колдуна. Я знаю, у моего свояка в Вышгороде дядька есть, так он рассказывал, они там цельный день и ночь напролёт в набат били!

«Забавно выслушивать сплетни о себе самом, — поделился своими впечатлениями Читрадрива. — Этак мы скоро узнаем, что с татарами билась целая армия колдунов».

И он поинтересовался, как разыскать дом сотника.

— Хочется узнать про колдунов, вот и расспрошу его, — пояснил, чтобы просьба не выглядела подозрительной.

Оказалось, Михайло жил в Новом Городе, не очень далеко от Остромира.

— Пойдём к нему, раз уж выбрались из поруба и не нашли тех, кто говорит на анхито, — сказал Читрадрива, когда они проходили внутригородские Софийские ворота.

— Зачем? — удивился Карсидар. — По-моему, если мы не собираемся обратно в тюрьму, лучше уж… — и он мотнул головой в сторону белокаменного княжеского дома, возвышавшегося в отдалении над домиками пониже.

— Не надо. И ты ещё не всё умеешь, и князь нас не слишком тепло встретил. А впрочем, насчёт Ростислава… — Читрадрива помолчал, огляделся по сторонам и произнёс задумчиво:

— Тебе не кажется, что город словно вымер?

Действительно, несмотря на ясную погоду, улицы были на удивление безлюдны. На расстоянии шум Бабиного Торжка не был слышен, и теперь друзей поразила необычайная тишина, нависшая над Киевом. Пожалуй, так бывает, когда назревают какие-то важные события.

— Вот именно, — ответил он на невысказанные вслух подозрения Карсидара. — Поэтому правильнее всего пойти к кому-нибудь и разузнать, что случилось. Остромиру я не очень доверяю, зато сотник к тебе явно расположен. Так что пойдём к нему. Да и холодно. Одежда у нас лёгкая для здешней зимы. Ты счастливчик, что не простуживаешься. А мне не так везёт, как некоторым.

И Читрадрива чихнул два раза подряд.