Власть мошенников

У людей второй человек в правительстве, особенно мятежник, был бы неизбежно остановлен. О его прибытии доложили бы, его заставили бы ждать, возможно, даже провели через укрепления и системы охраны — символические или функционирующие, прежде чем доставить к лидеру. Если все эти препоны отсутствовали на встрече двух высокопоставленных персон, их отсутствие считалось демонстрацией доброжелательного отношения к гостю. Пуская его на свою территорию, лидер оказывал ему доверие.

Но зензамам были чужды территориальные императивы, как и императивы вообще. М'еталлис просто прошла через дверь дома и после недолгих поисков обнаружила, что Д'ельтипа нетерпеливо расхаживает по одному из коридоров.

Старшая зензама резко остановилась и недовольно взглянула на советницу. Уже в который раз М'еталлис пришлось одернуть себя, чтобы не выбежать галопом из дома и не разразиться ликующим криком.

У Д'ельтипы появился длинный алый рубец через всю спину! Она уже вступала в первую стадию Разделения, в сущности, могла споткнуться и окоченеть в любой момент! М'еталлис сдержала эмоции и удовлетворилась лишь веселым подергиванием хвоста.

— Твое присутствие замечено, правительница, — произнесла М'еталлис, надеясь, что ей удалось изобразить спокойный и нейтральный тон.

— И твое тоже, первая советница. Я понимаю, теперь уже ничего не скроешь, и я знаю о своем состоянии не хуже тебя. Уже недолго тебе осталось проявлять ко мне уважение. Но время побеседовать у меня еще есть. Пойдем в сад.

— Как будет угодно правительнице, — отозвалась М'еталлис.

Сад окружала невысокая стена. Там их никто не увидит — и это к лучшему: Д'ельтипе незачем исчезать под взглядами зевак. М'еталлис с изумлением обнаружила, что не хочет видеть унижение правительницы. Подергивая хвостом, она поняла, что еще сохранила в глубине души уважение к старой наставнице. М'еталлис ощутила угрызения совести, подумав о том, что именно она побудила Д'ельтипу к такой крайности. Но перемены должны произойти. Нигилизму требуется приток новых мыслей, и Д'ельтипа лучше, чем кто-либо другой, понимала, что каждое существо вольно выбирать собственный образ мышления. Прискорбно лишь то, что пришлось доводить дело до неприятного конца.

М'еталлис с трудом призналась в этом себе, но в душе она еще чувствовала верность прежним принципам, нежность к бывшей наставнице и сожаление о неизбежном. Она так долго стремилась к власти, что почти убедила себя; кроме власти, ее ничто не волнует. Возможно, когда-нибудь так и будет. И не ее первую соблазнят уклониться от цели средства ее достижения.

Старая зензама вышла в сад первой. Стоял чудесный весенний день.

— Итак, М'еталлис, вскоре тебя будут звать иначе. Ты уже решила, что ответишь, когда услышишь имя Д'еталлис?

М'еталлис предпочла не отвечать на эту шпильку:

— Еще нет, но должна признаться, новое имя уже стало мне привычным.

— Значит, ты часто думала о нем. И была готова принять его уже давно. Но я вызвала тебя не чтобы подразнить, а ради наставления и предупреждения. Я говорила это и прежде, но послушай еще раз: в сущности, перемены — те же орудия. Они не хороши и не плохи, они просто могут иметь различное назначение. Пользуйся ими, но с умом. Боюсь, этим советом ты можешь пренебречь.

Вернемся к правлению. Не будем повторять банальностей, тратить время и слова. Несколько лет назад, когда мы расставались, ты сказала, что проклятие нашего народа — в знании собственной судьбы. Все другие животные и растения, дикие, прирученные или выращенные нами так, как мы сочли нужным, не знают о своем мрачном будущем. Даже животные, жизненные циклы которых параллельны нашим, не ощущают такой потери, как мы. Только мы, зензамы, удостоены полного имени — и только нас преследует страх лишиться его…

Но пропустим и это. Я знаю свою судьбу. Потерять имя — значит быть отлученной от мысли и знания. Но ты довела учение до крайности и извратила его. Моей целью было только помочь тем, кто желает уйти из жизни без мук, сохранив разум, не теряя полного имени. Но каждый должен сам делать выбор. А ты стремишься увлечь всех нас за собой. Разве ты не видишь парадокс в собственных суждениях? Ты воспользовалась властью своего разума, чтобы прийти к этому выводу, — властью разума. Какая мерзость! Ты стремишься истребить собственный народ.

— Я стремлюсь к совершенству природы, — сухо отозвалась М'еталлис. — Все живое прекрасно. Смерть отвратительна. Следовательно, отвратительно и знание о смерти. И кроме того, знание нашей участи принадлежит только нам. Все живое вокруг нас растет, живет, процветает и размножается до тех пор, пока смерть — неизведанная, незримая, нежданная — не отнимет одну жизнь, дабы заменить ее другой. Цветок, жук, вьючное животное не знают, что они умрут, и для них безобразие смерти не существует. Зензамам же предстоит мрачный выбор: либо стремиться к ранней смерти, либо пройти цикл жизни до конца, вплоть до Разделения… — М'еталлис осеклась. — Прости, правительница. В запале я позабыла о твоем…