Власть ножа

Зуммер раздался по прямому номеру в его кремлевский кабинет. Специфика работы главы государства такова, что телефонные звонки ему чаще всего носят чрезвычайный и крайне неприятный характер. Причем чем выше было номенклатурное положение звонившего, тем больше разного рода огорчительных сообщений следовало ожидать. А к прямому номеру имели доступ в основном лица, занимавшие высшие государственные посты. Потому-то президент особенно не любил звонки именно по этому телефону. Он поднял трубку. На проводе был директор ФСБ. — Пятнадцать минут назад неизвестные лица в масках ворвались в Кунцевское отделение «Промбанка», перестреляли охрану и взяли заложников. — Ты полагаешь, это не простое ограбление? — сразу ухватил суть сообщения директора ФСБ президент. — Никогда не слышал, чтобы при налете на банк шли на сознательный захват заложников. Во всяком случае, в России такого не было. — Я так понимаю, что об их требованиях ещё ничего неизвестно, и о штурме пока речь не идет, — констатировал президент. — Да, переговоры ещё не начались. — Этим, вероятно, занимаются представители эм-вэ-дэ? — Точнее, гу-вэ-дэ Москвы. Но я уже направил туда своих людей. — Кого же именно? — Группу бойцов из управления «Т» и генерал-полковника Горохова, который курирует это управление. Такой ответ не слишком устроил президента, но он ничем не выразил своего неудовольствия. — Хорошо. Держи меня в курсе. Его удивило то, что в столь острой ситуации не было никакой информации от министра внутренних дел, и президент сам позвонил ему. — Что происходит в Кунцевском отделении «Промбанка»? Министр, озадаченный нежданным звонком главы государства и его вопросом, даже несколько растерялся. — Видимо, попытка ограбления банка. — Я получил информацию, что там взяли заложников. — Верно. С минуты на минуту я ожидаю сообщения о начале переговоров с налетчиками. — Ты считаешь, что это обычное ограбление? — Да, — вновь удивился вопросу министр. — С расстрелом охраны и взятием заложников? А известны подобные случаи у нас в стране? Министр, наконец, понял, на что намекает президент, однако он не верил в политическую версию событий в Кунцеве. — Охрану расстреливают часто, если она оказывает сопротивление. Да и заложников берут, когда у бандитов что-то не складывается. — Кто из ваших людей командует операцией? — Вообще-то её проводит московское гу-вэ-дэ, но я повысил уровень управления — сейчас к месту событий выехал мой заместитель, генерал Коржиков. — Коржиков? — теперь удивился президент. — Который только что назначен на эту должность? — Да, но он сам из Москвы и хорошо знает преступный мир столицы. В гу-вэ-дэ Коржиков курировал направление по борьбе с организованной преступностью. — Хорошо. Ведите переговоры, пока силовых акций не предпринимайте. Только в самом крайнем случае. И постоянно информируйте меня об изменении ситуации. Не в привычках президента было слишком активно вмешиваться в дела силовых ведомств, но в данном случае сделать это придется, если акция с захватом заложников проведена чеченскими или ваххабитскими экстремистами. Директор ФСБ направил на место преступления генерала Горохова, представителя силового направления в госбезопасности. Тот участвовал в нескольких операциях в Чечне, зарекомендовал там себя не с самой худшей стороны, но дипломатом Горохов никогда не был. Генерала Коржикова президент знал хуже. Но, поскольку этот генерал занимался борьбой с организованной преступностью, то, по-видимому, тоже не имеет навыков переговорщика. Хотя президент часто подчеркивал свою принципиальную позицию, что с террористами можно вести переговоры только об их сдаче, здесь был совершенно особый случай: стрельба в столице с возможными немалыми жертвами среди мирного населения, связанная с политическими требованиями, — страшный удар по престижу страны, да и просто людей жалко. Поэтому операцию по освобождению заложников должен возглавлять человек, умеющий разрешать самые острые конфликты. Но даже в МИДе таких специалистов не было. Однако президент уже знал, кого он пошлет в Кунцево.

Никулинские

24 июня, понедельник: утро