Власть нулей. Том 2

С пьянством в России никогда особо не боролись. Не выгодно. Трезвый и думающий гражданин мешает той системе эксплуатации, какая царит на Руси в качестве основной политической линии. В девяностые годы пьянство совершенно осознанно оправдывали, называя нашей исконной национальной чертой, и усиленно рекламировали его по всем каналам телевидения каждые пять-десять минут. Становилось невозможно смотреть какой-нибудь фильм или передачу, казалось, что не реклама их прерывает, а они вкрапляются в её нескончаемый поток короткими клочками. Да и сами фильмы и передачи были посвящены подвигам «настоящих мужчин после пятого стакана». Были, например, такие рекламные ролики, где молоденькая девушка едет в автобусе и везёт огромный, чуть ли не пятилитровый бутыль пойла, отчего на неё засматриваются все юноши. А один даже предложил познакомиться! На зависть тем нерасторопным дурам, которые без такой бутыли ходят и ещё имеют наглость надеяться, что встретят хоть какую-то любовь. Заканчивался ролик сценой совместного распития влюблёнными этого полуведерного баллона, так что иные невесты тоже стали налегать на спиртное с верой отхватить себе когда-нибудь кавалера, если верить рекламе. Но до желанной встречи дотягивали немногие: нежные ткани женского организма разрушаются от алкоголя значительно быстрее, чем у противоположного пола.

Эта «исконно-народная черта» лет через десять подвела черту под вопросом существования самого народа. Мужчины из сильных и надёжных, на которых всё держалось, превратились в армию капризных и равнодушных ко всему пофигистов, которых должны спасать от пьянства и тащить на себе женщины и даже дети. И вот тут-то допёрло, что пьянка не может быть национальной традицией, если благодаря ей сама нация ударно исчезает. Русские как всегда сами на себе поставили опыт для всего мира и выяснили: так пить нельзя – козлёночком станешь. Зазвучали бойкие голоса, что наивную и доверчивую Россию опять кто-то совратил на ложный путь и намерено спаивает. Кого только не подозревали в этом спаивании! Да практически всех. Но за руку так никого и не поймали, кто насильно лил бы нашему человеку в глотку водку, а то и денатурат. Никто опять-таки не подумал, что подобная подозрительность и мнительность, чувство тревоги и мания преследования как раз являются признаком алкоголизма. Вытащите из канавы любого пьяницу, и он вам дотошно докажет, что это сам Черчилль, а то и Буш-отец с сыном его персонально споили и сюда, в канаву, уложили. Что сэр Уинстон помер в прошлом веке – не аргумент.

Случались такие потешные картины, когда приезжал в город какой-нибудь крикун, очередной «кандидат на мандат», и начинал орать про это самое «спаивание», что он не допустит, мать их растак, окончательно растлить наш народ. Под конец его речи слушающим раздают… бутылки водки с портретом или самого кандидата, или эмблемы его партии. А то кандидат и сам показывал мастер-класс: жрал водку с горла, прямо залпом, дабы зарекомендовать себя избирателям «своим в доску парнем».

– О-о, наш человек! – одобрительно гудела толпа и следовала примеру этого опухшего пьяницы, который уже не первый раз за день сей трюк проделывал: – Не дадим, панимашь, споить себя проклятым сионистам (сатанистам, адвентистам, сталинистам, кавалеристам) и прочей нечисти, спаси и сохрани! Ну, будем…

Тревожность развивается и у тех, кто вынужден жить рядом со «спаиваемым», как у переживших какие-то боевые действия. И эта тревожность не мнительная, не алкогольная, а самая настоящая и обоснованная, так как жить с алкашом в самом деле опасно. Дом может по пьянке спалить и на все вопли ужаса отвечать излюбленной фразой всех российских алкоголиков: «А чё вы все такие злые-та? Чё я такова сделал-та?». Сколько у нас пьяниц сидит за рулём, сколько гибнет народу каждый год по их вине, а они всегда отвечают вот этим недоумением: «А чё я такова-та сделал?!». Людям страшно находиться рядом с такими придурками, которые уже никогда не станут нормальными по чисто химическим причинам, никогда не осознают и сотой доли своей незрелости и недоразвитости. В каждом доме, где есть мужчина-пьяница, которого не так-то легко скрутить в отличие от пьющей женщины, у родни и соседей можно наблюдать эту тревожность, какая бывает у людей, вынужденных систематически переживать бомбёжки, теракты и прочие угрозы жизни и дому. То утечку газа им устроят, то наводнение, то пожар, то аварию, то очередной приступ белой горячки с ножом в руках. И самое главное, что потом будет сидеть без единой царапины и обиженно растолковывать:

– А чё я сделал-та? Я ж не со зла! Меня же специально спаивают!.. эти… как их… монополисты (на прошлой неделе это были монархисты). Да и вы вот ещё все злые такие! А чаво вы такие злые-та? Эх, не любит меня никто, такого замечательного и душевного, как тут не запить…