Власть оружия

Луша подняла пустые глаза. Вряд ли она поняла, что означает похвала Йоли.

– Это приданое мне. Вот приедет суженый, увезет в свою хату, так и приданое уж готово будет. А ты тоже суженого ждешь?

– На кой мне суженный? Мне расширенный нужен! Вот такой, – Йоля показала руками, – не, вот такенный даже!

Пока Луша хлопала ресницами, явилась Ористида, принесла легкие кожаные сандалии:

– Обувай да пойдем.

– А пожрать не будет?

– Мажуга сказал, чтоб тебя не кормили, потому что все едино сблюешь. Что ж еду переводить зазря?

– Голодать в этом доме мне, значит? – попыталась возмутиться Йоля. Но особого напора в голос не вложила – не смогла, разморило после мытья. – Жадные вы все, сиротке куска жалеете!

– Принеси Йоле покушать, – вдруг попросила Луша.

– Ладно, принесу чегось, – решила тетка, – но немного. Иди пока за мной.

Йоля, уже привычно подобрав цепь, побрела следом. По пути свернули в большую светлую комнату. Выбеленные стены казались красными от лучей закатного солнца, которые били в окошко. В комнате были шкафы, сундуки и стол со стульями, все тяжелое, из досок сбито. В городе таких вещиц не держали, столько дерева расходовать – это ж неправильно!

– Это чего ж такое красное? – удивилась девчонка. – Или горит чего?

– Солнце это, – отмахнулась тетка, – солнце под вечер такое бывает. Эх, дикая ты какая… Смотри вот, любуйся.

И сунула Йоле зеркало. А там – чужая какая-то! Йоля даже не сразу врубилась, что глядит на собственное отражение. Не могло у нее быть таких белых щек! Таких белых вообще не бывает, зеленые прям даже, а не белые. А если к окошку повернуться, то красные, потому что свет солнечный оттуда, из окошка. Волосы влажные, стрижены коротко, торчат как иголки во все стороны. Волосы разве что да глаза остались прежние – черные. Только глаза непривычно большие сделались, на белом-то. Волосы клочками торчат, потому что ножом пряди отхватывала, а вместо зеркала обломок был, в нем и не разглядишь толком. А волосы нужно урезать, потому что для работы. За патлы любой ухватить может, когда работаешь.

– Ну ладно, хватит. – Тетка отобрала зеркало. – Идем в твою светелку.

Привела она Йолю в прежнюю комнатенку с решеткой на оконце. Оказалось, Мажуга тетке и второй замок с ключом отдал – Ористида пристегнула цепь к широкой лавке, на которую теперь положили тюфяк с одеялом. Отступила на шаг, с подозрением поглядела на Йолю. Та нарочно сидела тихонько, глазами хлопала.

Потом тетка пришла еще раз, принесла миску карликовой кукурузы:

– Ешь давай да спи. Завтра Мажуга с тобой говорить небось захочет, так подумай, как ему отвечать будешь. Не перечь хозяину, он здесь всему начальник. Не спорь с ним – это правило. Не проси ничего, он сам все в голове держит. Что тебе нужно, сам даст. Это тоже правило. Не сори, не пачкай. Не для того тебя от городской грязи отмывали, чтобы ты здесь пакость разводила. Это правило тож. Ночью шуметь не полагается – это правило обратно же. Не стучать, не голосить, потому что народ ночью отдыхает от трудов, не моги людям мешать. Ну, хватит для начала. Ешь да спи. И не жри много, не то поплохеет с непривычки.

– Не жрать много – это тоже правило? – поинтересовалась Йоля. – Для всех оно? Нет же, не для всех, ты вон какая круглая вся! Небось жрешь от пуза!

– Поживи с мое да нарожай, сколько я, тогда погляжу, как тебя разнесет, – отрезала тетка.

– Больно много ты нарожала, одна только Луша вон, да и та неудачно вышла. Пришибленная какая-то!

– Дура! – Ористида шагнула к кровати, на которой скорчилась Йоля, и занесла руку.

Девчонка зажмурилась, ожидая оплеухи, но не дождалась. Открыла с опаской один глаз – тетка медленно опускала руку, щеки красные сделались, сердитая, значит. Йоля открыла второй глаз и перевела дух – на цепи-то попробуй увернись даже от такой жирной! Хорошо, тетка бить раздумала.

– Вы чего, сговорились, что ли, дурой меня бранить? Еще и дерешься…

– Дура и есть. Бить тебя Мажуга запретил, это тоже правило.

– Хоть одно нормальное правило в этом дому нашлось.

– Запретил, да. Сказал: беспременно будет за что ее бить, однако нужно сдержаться. Ее, сказал, и так жизнь крепко била. Токо я гляжу, Йолька, все больше по голове тебе от жизни перепадало.

– По всему перепадало, да не от таких, как ты!

Ористида отвечать не стала, развернулась и вышла. Йоля взяла кукурузину, повертела, стала грызть. Вроде есть очень хотелось, но едва присела – навалилась сонливость, так что пару кукурузин девчонка осилила, больше не смогла. Вытряхнула из рукава булавку украденную, но потом вдруг голова закружилась, она сбросила сандалии и прилегла. Ничего не произойдет, если она сперва полежит немного, с силами соберется, а уж после за замки примется. Так и провалилась в сон.

Снилось ей небо. Страшное и красивое.

Разбудили Йолю топот тяжелых сапог в коридоре и голоса. Перекликались Мажугины работники не испуганно, но возбуждение в их возгласах слышалось ясно. Это не было началом трудового дня – что-то произошло.