Власть привычки. Почему мы живем и работаем именно так, а не иначе

– Ну… по крайней мере, у нас остался дом.

Она не сказала мужу, что опустошила кредитную линию на дом еще несколько месяцев назад.

IV

Брайан Томас убил жену. Энджи Бэчменн промотала наследство. Есть ли разница в определении меры их ответственности?

Адвокат Томаса утверждал, что его клиент не виновен в смерти жены, ибо действовал бессознательно, автоматически. Его реакция была спровоцирована верой в нападение злоумышленника. Томас не принимал осознанного решения убить, а значит, не должен нести ответственность за смерть Кристин. Следуя той же логике, поведением Бэчменн – как показали исследования мозга патологических игроков, проведенные Резой Хабибом, – тоже руководили мощные неосознаваемые желания. Возможно, когда-то она и делала сознательный выбор – в первый день, когда нарядилась и решила провести день в казино, или даже несколько недель или месяцев. Но годы спустя, когда она проигрывала по 250 тысяч за ночь и, отчаявшись бороться со своими желаниями, переехала в штат, где азартные игры были запрещены, она уже не принимала обдуманных решений. «В неврологии принято считать, что люди с повреждениями мозга утрачивают определенную долю свободной воли, – сказал Хабиб. – Очень похожая ситуация возникает, когда патологический игрок видит казино. Он словно теряет способность к выбору»[311].

Адвокат Томаса говорил так убедительно, что все поверили: да, его клиент совершил ужасную ошибку и всю жизнь будет страдать чувством вины. Тем не менее разве не ясно, что Бэчменн тоже мучается угрызениями совести? «Я чувствую себя такой виноватой, мне так стыдно от того, что я натворила, – сказала она мне. – Я всех подвела. И никогда не смогу возместить это, что бы я ни делала».

Тем не менее между историями Томаса и Бэчменн есть одно принципиальное различие: Томас убил невинного человека. Он совершил преступление, которое всегда считалось самым тяжким. Энджи Бэчменн потеряла деньги. Единственными жертвами в этом случае были она сама, ее семья и компания с капиталом в 27 миллиардов долларов, которая одолжила ей 125 тысяч.

Общество отпустило Томаса на свободу. Бэчменн привлекли к ответственности.

Через десять месяцев после того, как Бэчменн потеряла все, «Harrah’s» попыталась получить деньги с ее банка. Долговые обязательства, которые она подписала, остались неоплаченными, и компания подала на нее в суд, требуя погасить долги и выплатить дополнительные 375 тысяч долларов штрафа – фактически гражданское наказание за совершение преступления. Бэчменн подала встречный иск, заявив, что, увеличивая кредит, предоставляя бесплатные номера в отелях и выпивку, «Harrah’s» охотилась за человеком, который – и компания это прекрасно знала – не контролирует свои привычки. Дело дошло до Верховного суда. Адвокат Бэчменн – повторяя аргументы адвоката Томаса – заявил, что ее нельзя считать виновной, поскольку она реагировала на соблазны автоматически. Когда на Бэчменн начали сыпаться заманчивые предложения, ее привычки брали верх, и она уже не могла контролировать свое поведение.

Судьи, действуя от лица общества, говорили, что Бэчменн была неправа. «Нет такого закона, который обязывал бы сотрудников казино воздерживаться от попыток связаться с игроками, которые, как им известно или должно быть известно, страдают патологической зависимостью от азартных игр», – писал суд. В штате действовала «программа добровольного исключения», в рамках которой любой человек мог попросить внести его в список лиц, которые не должны быть допущены в казино. «Программа добровольного исключения предполагает, что патологические азартные игроки несут личную ответственность за защиту от игромании», – писал судья Роберт Ракер.

Возможно, разница в отношении к Томасу и Бэчменн вполне оправданна. В конце концов, легче пожалеть опустошенного вдовца, чем проигравшуюся в пух и прах домохозяйку.

Хотя почему легче? Почему кажется, что убитый горем муж – жертва, а неплатежеспособный игрок получил по заслугам? Почему кажется, будто одни привычки легко контролировать, а другие – практически невозможно?

И что самое важное, правильно ли делать такие различия?

«Некоторые мыслители, – пишет Аристотель в “Никомаховой этике”, – считают, что добродетельными бывают от природы, другие – по привычке, третьи – в результате обучения». Аристотель был уверен, что всем правят привычки. Действия, которые совершаются бездумно, являются свидетельством нашей истинной сущности, говорил он. Поэтому «так же, как участок земли должен быть подготовлен заранее для взращивания семени, так и ум ученика и его привычки должны быть подготовлены, чтобы он мог правильно наслаждаться и ненавидеть».

На протяжении всей книги я старался показать, что привычки, даже прочно укоренившиеся в нашем сознании, не есть нечто неизбежное. Привычки можно выбирать, главное – знать как. Благодаря неврологам, изучающим больных амнезией, и специалистам, перестраивающим целые компании, нам известно, что любую привычку можно изменить, если понимать механизм их функционирования.