Власть пса

– Нельзя давать чувствительности брать над нами верх. Она может быть опасна. Не думаю, что это качество полезно для доктора.

– Как же мне найти работу, сэр?

– Маленький городок, Джон. Подыщи себе какой-нибудь и оставайся там, пока не встанешь на ноги.

Имя Джон тяготило юношу. Он не ощущал себя Джоном, он был Джонни, и, возможно, в этом-то и крылась вся проблема. Что взять с человека по имени Джонни? Такие мчатся по жизни, смеясь и плача, и никогда ни на чем не останавливаются.

Джонни нашел городок – тот самый Бич, о котором под неодобрительные взгляды Роуз он так часто твердил: «Зря мы вообще сюда переехали». Сперва же место казалось вполне подходящим для не слишком уверенного в себе доктора. Жену Джонни посадил на поезд до гостиницы в Херндоне, главном городе округа, в двадцати пяти милях к северу, а сам отправился в Бич изучать обстановку.

Местные восприняли появление врача с большим воодушевлением.

– Двадцать пять лет никого не было, – рассказали ему в салуне.

– Да уж, давненько, – заметил Джонни.

Ему поведали о фермерах, что стекаются в город с засушливых земель за холмом, и о владельцах ранчо на западе. Если верить слухам, говорили в салуне, железную дорогу «Нозерн пасифик» собираются соединить с «Юнион пасифик», так что со временем Бич как транспортный узел будет расти и процветать. Не далее как пару месяцев назад сюда приезжали инспектора, что за славные ребята!

Окрыленный многообещающими историями, Джонни угостил новых друзей выпивкой, и они подняли стаканы за светлое и безбрежное, как окрестные земли, будущее.

А где им с женой стоит поселиться?

Так у него есть жена. Что ж, неплохо.

Он показал фотографию.

Повезло парню.

– Стоит присмотреться к старой гостинице, бывшей когда-то постоялым двором, – посоветовал бармен.

Небольшой дом располагал шестью тесными комнатенками на втором этаже. Номера ничем не отличались друг от друга: в каждом имелась железная кровать, умывальник и шкаф, а у окна лежала свернутая в кольцо веревка – на случай пожара. Гостиница давно стояла заброшенной, и местные школьники, увидев в окнах свет и лица людей, решили, что в ней завелись привидения. Один смельчак даже бросил в окно камень и, говорят, услышал крик. Впрочем, в бледном свете луны, освещавшем обветшалые доски и выбеленные оленьи рога над вывеской, история о привидениях казалась совсем не выдумкой.

При свете дня здание выглядело вполне безобидным, а возвышавшийся позади него мельничный амбар мог обеспечить постройку электричеством. Джонни решил убить двух зайцев одним выстрелом – возродить постоялый двор, пока налаживаются дела с врачебной практикой. Безумец, не правда ли?

Здание принадлежало банку в Херндоне, и Джонни быстро смог договориться об условиях с местным работником. Наследства от тети, ради которой он выучился на врача, хватило на первичный взнос, а также на подержанный «форд», необходимый для разъездов по округе. На те же деньги в одной из комнат гостиницы он обустроил кабинет – приобрел хитроумное кресло, превращавшееся в стол для осмотра, и человеческий скелет в стеклянной витрине.

Осталось добавить последний штрих.

– Иди-ка взгляни, – не скрывая улыбки, позвал он Роуз, сажавшую перед домом калифорнийские маки, редкий цветок, способный вырасти в столь худой и кислой почве.

В руках у Джонни была лопата, которой он копал яму под столб с навершием по типу виселицы. Отполировав и выкрасив вывеску, юноша прикрепил ее на четыре крючка, и та свободно болталась на ветру:

«ДОКТОР ДЖОН ГОРДОН».

– Здесь так ветрено, – глядя на табличку, заметила Роуз. – Хотя сейчас, кажется, стихло. Очень мило получилось.

– Ничего, ты привыкнешь… со временем.

Вернувшись в дом, они принялись за уборку. Лизол и добрая порция хорошего мыла – лучшее средство от привидений.

Когда настало время родов, Джонни сам принял благословенного сына из материнской утробы. Ребенка они опрометчиво нарекли Питером. В честь отца Роуз, дородного мужчины, которого все вокруг звали Пит.

Для Джонни не было зрелища прекраснее, чем видеть, как его возлюбленная лежала на кровати и нянчила малыша. Зачарованный таинством рождения, он выполнял все просьбы молодой матери, проводил часы у ее постели и читал ей стихи Байрона. О, как все поздравляли Джонни, как горделиво сидел он за рулем «форда», с довольной улыбкой раздавая прохожим сигары. Поймав в зеркале собственный взгляд, он вдруг задумался: куда бы ни смотрела его жена, что бы она ни делала – она всегда улыбалась. Замечал ли это кто-нибудь?