Власть. Распри. Подоплека

Ладно, Лигачев — сибиряк, там толку в легких винах народ не знает, предпочитает напитки покрепче, хотя Егор Кузьмич неоднократно заявлял, что он ценитель такого хорошего грузинского вина, как «Киндзмараули» и «Хванчкара». Но Горбачев, Горбачев! Трудно представить, как мог он спокойно взирать на то, что делалось в стране. На его родном Кавказе, в Крыму, в Молдавии вырубили почти всю виноградную лозу — ту самую, что десятилетиями бережно выводили. В войну, когда оставляли Крым, особо драгоценные сорта виноградной лозы вывозили на подводных лодках, чтобы врагу не достались. А в восемьдесят пятом сами выкорчевывали, уничтожали.

В Кумской долине, где сосредоточено две трети виноградарских хозяйств Ставрополья, под плуг попал каждый пятый гектар виноградников. На металлолом порезали полтора десятка дорогих линий по розливу вин, разрушили шикарные дубовые емкости, в которых хранилось по две тысячи ведер винного материала. Но самое тяжелое последствие — потеря кадров, династий, аккумулировавших опыт столетий. В Грузии и Армении начальники заставляли крестьян выливать в землю вина из больших деревянных чанов и, чтобы больше не занимались виноделием, собственноручно заливали в древние емкости, оставшиеся от дедов, керосин.

О разрушительных последствиях антиалкогольной вакханалии писано-переписано. Неужели борьба с пьянством в России — заведомо проигрышное дело, изначально обреченное на провал? Возможны ли здесь перемены без специальных акций государства?

На Западе, где издревле алкоголь принимают на сытый желудок, что ослабляет воздействие хмеля на разум, определенная доля от «пьяных» денег направляется на отрезвление — антиалкогольную пропаганду, создание условий для лечения и реабилитации, утверждение здорового образа жизни. Развитые цивилизованные государства жестко контролируют поступление и расходование этой части средств, поддерживают и стимулируют деятельность разного рода благотворительных организаций и обществ, помогающих блюсти трезвость.

У нас же, где сложился поведенческий стереотип, ставящий питие на первое место, а закуску на второе, где в генах сидит символическое «занюхивание» корочкой хлеба, а то и рукавом, в силу чего последствия виновкушения несоизмеримы с западными, вмешательство государства в спаивание народа объявляется крайним идиотизмом, а сама антиалкогольная кампания — откровенно дегенеративной.

Критики «шуток Мишутки» и «Егоркиных ударов» зрят в корень. По их мнению, питейной политики как таковой, взятой изолированно, вне связи с большой политикой, существовать не может. Драконовские меры 1985–1987 годов потерпели крах по той причине, что не учитывали менталитет русского человека. Какой смысл в трезвой жизни, если сама жизнь в России не имеет смысла. Пьют от безысходности, причиняемой властями. Ни один народ в мире не зависит так от своих правителей, как русский. И все экспериментируют: князья, цари, императоры, генсеки, президенты, парламенты, премьеры. Каждый, въехав из Мухобойска в Кремль, считает своим долгом сломать прежнюю жизнь и объявить новую. Отсюда у людей никакой уверенности в завтрашнем дне, постоянное ожидание неприятностей, сумы да тюрьмы. За последние триста-четыреста лет ни одно поколение не жило спокойно, через каждое прокатывался безжалостный, чудовищный силы каток, приводимый в движение со сменой власти.

Приводят высказывание английского дипломата Дж. Флетчера, побывавшего в России во времена Бориса Годунова: «Чрезвычайные притеснения, которым подвергаются бедные простолюдины, лишают их вовсе бодрости заняться своими промыслами, ибо чем кто из них зажиточнее, тем в большей находится опасности не только лишиться своего имущества, но и самой жизни. Вот почему народ (хотя вообще способный переносить всякие трудности) предается лени и пьянству, не заботясь ни о чем более, кроме дневного пропитания».

Во все времена россиянин не ждал ничего хорошего от Кремля. Власть постоянно корежила, ломала его жизнь, отбирала нажитое. Большевики вроде дали крестьянам землю, сказали — обогащайтесь, а потом самых трудолюбивых — в ГУЛАГ. Коллективизация, индустриализация, мобилизация, либерализация, ваучеризация, приватизация… Что ни новая верховная голова в Кремле — то новый разор, новые страдания для людей. Никогда смена власти не проходила безболезненно. Потому и пьют, просаживая последнее — все равно отберут. Под каким-либо предлогом. От государственного займа до борьбы с нетрудовыми доходами.

Пьянство станет презренным делом — реально, а не в административных распоряжениях или занудных проповедях — только в одном-единственном случае. А именно: когда власти перестанут относиться к своим гражданам как к подопытным кроликам. Когда люди почувствуют себя свободными членами гражданского общества.