Власть (СИ)

— Верно, — кивнула я. В глазах графа вспыхнула надежда. Но я не стала растягивать агонию и прикончила ее одним ударом, — но в основном это только догадки. Я к сожалению, не застала ее светлость живой...

Взгляд графа помрачнел. Крошечная искорка в глаза потухла, и зрачки будто покрылись серым пеплом. Он до сих пор искал ее, поняла я. Любил. Надеялся. Несмотря ни на что...

— Я тогда сама была беглянкой, и только-только пришла в Ясноград из Ургорода. У меня не было ни денег, ни знакомых. И мы с сыном вынуждены были прятаться в подворотнях Нижнего города.

Я коротко пересказала свою историю, вплоть до того момента, как наткнулась на мертвую женщину с новорожденной девочкой.

— Если бы я не была так сильно напугана, то, возможно, поступила бы по-другому. Но в тот момент я почти не соображала, и не могла действовать адекватно. И много лет даже не представляла, кем она была. Пока ко мне не пришел барон Пирр...

Граф слушал меня внимательно, не перебивая и не задавая вопросов. Молчаливый Хейдиль поставил перед нами огромные кружки с чаем, над которыми вился пар. Я выпустила из рук края тулупа и обхватила кружку ладонями. Жар опалил кожу, но эта боль была меньше той, которую я видела в глаза его сиятельства.

— Я была вынуждена согласиться играть роль герцогини Форент. Господин Первый советник угрожал отнять у меня дочь и лишить жизни сына. — Я тяжело вздохнула. — Вот в общем-то и все... и только попав сюда, я догадалась какое отношение имеете вы ко всей этой истории... А Анни подтвердила. У нее, знаете ли... есть некоторые особенные способности.

— Знаю, — кивнул граф. — Лейлина, ее светлость, меня предупреждала... Это...

— Моя бабушка, — перебила его Анни. И вздохнула.

— Да, — кивнул граф и впервые за все время взглянул на Анни. Неловко улыбнулся. — Я понял, кто ты, не сразу. Сначала я решил, что все это совпадение... или насмешка... или она подала весточку через невинное дитя... Но, когда ты увидела этот домик... глаза у твоей мамы сияли точно так же... как у тебя... ты была так похожа на нее в тот момент...

Он говорил запинаясь, перемежая слова долгими паузами. Но мы молча ждали, когда он скажет все, что хочет.

— И я тебе понравилась, да? — прошептала сдавленно Анни, — правда?

У меня на глаза навернулись слезы. Пророк? Может быть. Но сейчас она была просто маленькой девочкой, которая все еще не верила в то, что нашла родного человека.

— Анни, конечно, — выдохнул граф, и я увидела, как заблестели его глаза, — ты же моя... наша...

Моя малышка с ревом кинулась к нему на шею. Она рыдала так, что граф Шеррес, который прижал ее к себе очень нежно и осторожно, испугался. Он вопросительно взглянул на меня, а я сквозь слезы улыбнулась, мол, все нормально.

Он качал ее на руках, что-то шептал на ушко, и постепенно Анни успокоилась. Она больше не плакала, просто висела на нем, крепко держать ручонками за шею и пряча лицо на его плече. Их радость была такой огромной, что они совсем забыли про нас. А мы с Хейдилем сидели тихо, как мышки, стараясь не шуметь и дать им время побыть наедине.

— Я увидел ее случайно, — внезапно заговорил граф Шеррес, — просто пришел сюда, чтобы встретиться в Южином, отцом Хейдиля. Он был достаточно стар, чтобы служить на девичьей половине. А я достаточно безрассуден, чтобы не ждать положенного времени, а просто перемахнуть через забор. Я осторожно пробирался через кусты, чтобы меня никто не заметил, как вдруг услышал нежный женский голос, который тихо напевал какую-то мелодию. Любопытство было сильнее меня, мне страшно захотелось увидеть дочь герцога Форента. И я тихо подкрался к беседке, в которой она рисовала.

— А мама была красивая? — шепотом спросила Анни.

— Самая красивая на всем свете, — кивнул граф Шеррес. — Как только я увидел ее, сразу понял, что пропал. Это была любовь с первого взгляда. Я забыл про все: про дела, про Южина, про то, что мне не поздоровиться, если герцог Форнет застукает меня здесь. Я сидела в тех кустах и смотрел на нее, не в силах отвести взгляд.

Он тихо рассмеялся. Сейчас он делился с нами самым сокровенным. Воспоминаниями, которые хранил все эти годы, как самую большую драгоценность.

— А потом у нее закончилась розовая краска. И она велела няньке сходить за краской. Танита, конечно, ворчала, что надо дождаться горничной, ведь она не может оставить девицу совсем одну. Но Абрита только фыркнула, мол, кто может угрожать ей в этом парке, где никого нет. А когда старуха ушла, она вышла из беседки, подошла к кустам, в которых прятался я, и велела немедленно вылезать, а иначе она прямо сейчас позовет стражу. Она так мило сердилась и хмурила брови, — улыбнулся граф, — что я потерял всякое соображение. И забыл про все на свете. Даже если бы меня тогда убили за то, что посмел увидеть ее и заговорить с ней, я умер бы счастливым.

Он замолчал, погрузившись в себя, и уйдя в воспоминания. Мягкая теплая тишина окутала крошечную избушку. Пламя свечи плясало на стенах, на печи, пышущей жаром. Где-то за печкой осторожно настраивал свою скрипочку сверчок, спрятавшийся в тепле от зимнего холода.