Власть силы-2. Когда враги становятся друзьями

Несмотря на то что истоки всего действа крылись в политике — или, наоборот, благодаря этому, — соратники К’ирсана в лице Верховного мага осторожно напомнили своему Владыке, что для стабильности государства необходим наследник. И что для лучшего результата существуют проверенные временем чары… Кайфат тогда ответил чужими словами про сильную кровь, но память о том, где и, главное, от кого он их услышал, окончательно испортила ему настроение.

Единственный, кто был по-настоящему рад всему этому свадебному безобразию, это Далир Восьмой. Отведя сестру к алтарю Феникса, он словно сбросил с плеч два воза проблем. Интригам и вечной борьбе за власть с врагами внешними и внутренними бывший правитель Зарока предпочитал жизнь состоятельного бездельника, беззаботно наслаждающегося каждым новым днем. И договор с королем-магом позволял ему осуществить давнюю мечту.

Так что в день свадьбы Далир еще держался, но после того, как на следующее утро в присутствии представителей самых знатных родов Западного Кайена и немногочисленных аристократов Зарока, сильнейших магов, воинов и жрецов обеих ипостасей Орриса, отрекся от престола в пользу своего зятя, он ушел в самый настоящий загул. Вино, гарлун и куртизанки одним махом поглотили Далира, словно трясина неосторожного путника. И он категорически отказывался считать свое падение в Бездну чем-то ужасным и неправильным.

Впрочем, судьба порочного родственника была последним, что волновало К’ирсана в этой жизни.

— Кем быть, мархузом или хфургом, человек выбирает сам. Если ему больше по нраву грязь, то пусть в ней и сидит, — изрек он, выслушав доклад Чиро Кунише об очередном загуле Далира, чем раз и навсегда закрыл эту тему.

Едва закончились «праздничные» хлопоты, как король Западного Кайена и Зарока, именно так теперь звучал официальный титул Кайфата, с головой погрузился в государственную рутину. Активные боевые действия на разделившей Зарок линии противостояния пока не велись, и можно было сосредоточиться на более мирных делах, благо их накопилось немало.

Принять присягу трех зарокских полков, ускользнувших из окружения гвонков и решивших признать власть Владыки, утвердить план их реорганизации, всерьез заняться наведением порядка на присоединенных территориях, насаждая единые для всего Западного Кайена законы и правила и приучая новых подданных к мысли, что они теперь живут в другой стране… Да мало ли проблем и забот у правителя обновленного и растущего государства? Тем более что и окружающий мир, сама природа не желает играть в поддавки, постоянно выкидывая какие-нибудь фортели.

Засуха и неурожаи, предсказанные шаманами К’ирсана несколько лет назад, всепожирающими демонами шагали по Торну. Кто-то страдал больше, кто-то меньше, но досталось всем. Беда никого не обошла стороной. Особенно плохо было тем, кто не мог направить на помощь своим земледельцам подготовленных магов или не успел сделать запасы продуктов. Кое-где такая политика уже стала причиной голода, а в иных местах он еще только предстоял.

На этом фоне небогатый по меркам «цивилизованных» стран Западный Кайен смотрелся весьма выигрышно. По воле Владыки маги и шаманы Корпуса превратили страну в крупную сельскохозяйственную державу с огромными продуктовыми резервами. Даже тот факт, что часть запасов пошла на оплату труда гномов и наем орков, сильно беднее они не стали. И теперь Кайфат мог с легкостью использовать содержимое зернохранилищ и складов для помощи новым подданным. Приращение страны новыми землями не стало тяжким бременем для экономики. Более того, наоборот, подтолкнуло к развитию.

Проект по введению в обращение бумажных денег вышел на финальную стадию и с каждым днем лишь набирал обороты. Поначалу защищенные магией купюры использовались для оплаты государственных закупок зерна и для оплаты труда магов. Позже, по желанию, обладатели банкнот могли обменять их в банке на звонкие фарлонги или келаты, однако в указанных операциях могли фигурировать только бумажные деньги. Сначала нововведение вызвало непонимание и протест, но постепенно люди привыкли, и печатные фарлонги стали использоваться наравне с привычными монетами.

Следующая стадия наступила после расширения границ государства и роста цен на хлеб. Королевским указом стоимость бумажных фарлонгов — или «кирсанок», как их моментально окрестили в народе, — оказалась привязана к рыночной стоимости меры зерна, а хождение в стране всех остальных денег было законодательно запрещено. Попробуй Кайфат просто обязать подданных менять золото на «бумажки» и наверняка получил бы обратный эффект. Вместо того чтобы дисциплинированно отнести монеты в государственный банк, люди просто попрятали бы их по кубышкам. Но привязка к дорожающему хлебу в условиях, когда повсюду одни неурожаи и голод, сделала вложение в печатные деньги весьма выгодным делом. В казну К’ирсана потекли ручьи из золота и серебра…

— Ваше величество, а я ведь до последнего не верил, что выйдет толк из этой затеи, — задумчиво сообщил первый министр после оглашения первых результатов денежной реформы на Королевском совете.