Власть Талисмана

С нашей точки зрения, это больше, чем связь. Несмотря на поверхностные различия и значительную разделенность во времени, эти две религии имеют так много общего на уровне главных концепций, космологии, доктрины и убеждений, что они почти неразличимы. С учетом того, что важнейшие элементы ритуала, символики, инициации, структуры и организации тоже были одинаковыми, причем и гностики, и средневековые дуалисты подвергались жесточайшим гонениям со стороны одного и того же противника по одним и тем же причинам, трудно не прийти к выводу, что они, по сути дела, представляют собой одно и то же.

Присвоенная традиция

Поскольку католическая церковь одержала верх в борьбе с гностицизмом, она могла диктовать свой взгляд на историю по праву победителя. Неудивительно, что все другие верования и доктрины рассматриваются как отступления от истинной веры, а католические доктрины и убеждения называются «подлинными» и «апостольскими» в большинстве исторических источников. [498]Однако беспристрастный анализ широкого и эклектичного поля христианских верований в I–III веках н. э. не поддерживает притязания католиков на главенствующую роль их вероучения. Нет сомнения, что ядро фракции, которое стало католической церковью, образовалось вокруг воинствующих догматиков, таких, как Ириней и Тертулиан, но после находки текстов Наг Хаммади и постепенного перевода их содержания стало уже невозможным игнорировать наличие в том же историческом периоде гностических церквей, пользовавшихся не меньшим влиянием. Поскольку и католики, и гностики утверждали, что их вероучение является первым и «самым подлинным», почему католический вариант был принят как «слово Божие» в буквальном смысле и остался без изменений, а гностический вариант был запрещен и практически уничтожен? Разве не существует возможность, как указывают тексты из Наг Хаммади, что гностическая традиция с самого начала была «аутентичной»?

К примеру, историкам уже много лет известно, что гностики школы Валентина во II веке н. э. принимали не только четыре Евангелия известного нам Нового Завета (от Матфея, от Марка, от Луки и от Иоанна), но и «ряд дополнительных текстов, якобы содержавших предания о тайных учениях Иисуса». [499]Генри Чэдвик, известный историк христианства, в 1967 году с готовностью признал, что такие «тайные учения» действительно существовали, и предположил, что они могли иметь сходство с «Евангелием от Фомы» [один из текстов Наг Хаммади], недавно обнаруженным в песках Египта. [500]Но его не интересовали вопросы, связанные с аутентичностью этих гностических преданий. Он просто принял как должное, что любые «тайные учения», которыми обладали гностики, однозначно являлись ложными. Чэдвик даже поддерживал богословские идеи Иринея, который, по его одобрительному замечанию, «оригинально подтвердил четверичную природу Евангелий на основании принципов нумерологии. Число 4, по его словам, было священным числом, соответствовавшим четырем ветрам или четырем лицам херувима в книге Иезекииля». [501]

Чэдвик признает, что еще в последние двадцать лет II века н. э. существовала значительная устная традиция, якобы распространявшая подлинные слова Христа. Он отмечает, что эта традиция «рассматривалась как устная проповедь Слова Божия, еще не вполне слившаяся с письменными Евангелиями». [502]Иными словами, в конце II века канонический Новый Завет был еще неполным [503]и христианская доктрина еще не окончательно оформилась.

Чэдвик полагает, что примерно в 185–190 годах Ириней вместе с другими представителями христианской группы увидел преимущество рукописных документов перед устной традицией. [504]Хотя лидер одной из гностических сект, Маркион, уже подготовил собственный канон (к большому негодованию ортодоксальных христиан), многие другие гностические секты этого периода не приняли его, а возможность достаточного согласия и взаимопонимания между ними для составления представительного гностического канона выглядела довольно туманной.

Будущие католики решили действовать без промедления. Зная, что те, кто владеет рукописным документом, будут обладать «аутентичной традицией», [505]они приступили к составлению канонического Нового Завета. Поскольку в составе этой группы преобладали такие люди, как Ириней, считавшие собственные взгляды непогрешимыми и нетерпимо относившиеся к взглядам своих оппонентов, они проявляли естественную склонность считать любые тексты или устные предания, поддерживавшие их точку зрения, принадлежащими к аутентичной апостольской традиции и отвергали все, что противоречило им.