Власть тьмы

Работая над «Властью тьмы», Толстой мечтал о постановке драмы на сцене народного театра. Но судьба пьесы на театре, вначале обернувшаяся благоприятно, сразу же испытала крутой поворот, когда в дело вмешался всесильный Победоносцев.⁴⁵ 24 января 1887 г. А. А. Стахович известил С. А. Толстую, что пьеса разрешена к постановке на сцене Александринского театра (АТБ). 27 января на квартире министра двора Воронцова-Дашкова состоялось чтение драмы А. А. Стаховичем в присутствии царя, царицы, великих князей и княжен и кружка приближенных к царю лиц. При чтении Стахович выпускал слова, которые своим реализмом могли шокировать слушателей. Александр III остался очень доволен пьесой и после пятого акта воскликнул: «Чудная вещь». Когда заговорили о том, как распределить в пьесе роли, он высказал мысль, что для успеха представления следует соединить петербургскую труппу с московской, и сам вызвался быть на генеральной репетиции, чтобы решить, достаточно ли хорошо исполнение актеров, чтобы пьеса могла пойти на императорской сцене. Обо всем этом, как и о ряде других подробностей, сопровождавших чтение драмы у Воронцова-Дашкова, А. А. Стахович писал в письме к С. А. Толстой 3 февраля. Письмо это заканчивалось следующими словами: «Сейчас получил телеграмму от кн. Вяземского: «Решено репетировать. Сам будет на генеральной». Ура! по высочайшему повелению ставят на сцену «Власть тьмы». Сам государь будет на генеральной репетиции (значит, как его интересует пьеса). Она первая не попала даже для проформы в литературный театральный комитет и по воле царя украсит императорскую сцену».⁴⁶

Узнав о разрешении «Власти тьмы» к постановке на сцене Александринского театра, Феоктистов обратился к Победоносцеву со следующим письмом: «При последнем свидании вы изволили говорить, что не успели ознакомиться с пресловутой драмой графа Л. Толстого. Посылаю ее при сем. Она представляет особый интерес в виду того обстоятельства, что старания некоторых господ увенчались полным успехом. Вчера г. Всеволожский объявил нашему цензору г. Фридбергу, что государь император приказал поставить пьесу графа Толстого на сцене императорских театров. Глубоко скорблю об этом, ибо никак не могу изменить своё мнение о ней».⁴⁷

Ознакомившись с пьесой Толстого, Победоносцев 18 февраля написал Александру III длинное возмущенное и взволнованное письмо. В нем он писал, между прочим, следующее: «Я только-что прочел новую драму Л. Толстого и не могу придти в себя от ужаса. А меня уверяют, будто бы готовятся давать ее на императорских театрах и уже разучивают роли. Не знаю, известна ли эта книжка вашему величеству. Я не знаю ничего подобного ни в какой литературе. Едва ли сам Золя дошел до такой степени грубого реализма, на какую здесь становится Толстой. Искусство писателя замечательное, но какое унижение искусства! Какое отсутствие, – больше того, – отрицание идеала, какое унижение нравственного чувства, какое оскорбление вкуса!.. Боже мой, до чего мы дожили в области искусства! День, в который драма Толстого будет представлена на императорских театрах, будет днем решительного падения нашей сцены, которая и без того уже упала очень низко… И то уже нехорошо, что в эту минуту драма Толстого, напечатанная в виде народного издания в громадном количестве экземпляров, продается теперь по 10 копеек разносчиками на всех перекрестках; скоро она обойдет всю Россию и будет в руках у каждого, от мала до велика».⁴⁸