Власть в Древней Руси. X–XIII века

Прежде, чем приступить к анализу известий о княжеских съездах на Руси, необходимо отметить, что их выборку составят сравнительно немногие летописные свидетельства. По существу, только те, в которых действительно отражены общерусские проблемы, требовавшие коллективных княжеских решений. Будь-то в сфере законодательства, внутреннего миропорядка или же внешних отношений. Чаще всего князья собирались для обсуждения вопросов войны и мира с половцами. Инициаторами их созыва на снемы или сонмы, как правило, были великие киевские князья, местом их проведения — Киев или какой-либо пункт Киевской земли. Институт этот действовал вплоть до монголо-татарского нашествия, хотя и не имел сколько-нибудь четкой процедурной регламентации. В том числе и по периодичности его функционирования, в чем никакой регулярности не было. Съезды собирались от случая к случаю.

В свое время исследование вопросов места и роли съездов в политической системе Руси я начал с анализа известий о Любечской встрече князей. При этом, назвал ее первой в ряду аналогичных общерусских встреч. Если исходить из количественного состава участников, то, наверное, ее можно квалифицировать и так. Но если из характера обсуждаемых проблем, первенство придется отдать встрече Ярослава Мудрого и Мстислава Тмутараканского, состоявшейся в 1026 г. у Городца. На ней были приняты решения чрезвычайной важности, имевшие безусловно общерусское значение.

В летописи сказано, что братья поделили Русскую землю по Днепру: « Ярославъ прия сю сторону, а Мьстиславъ ону». [131]Формально произошел раздел сфер влияния, фактически же была установлена дуумвирная форма правления на Руси, покончившая с длительной княжеской усобицей. При этом, старшим князем признавался Ярослав. Это определенно следует из слов Мстислава: « Сяди в своемь Кыев: ты еси старйшей братъ, а мне буди си сторона». [132]Летописец подытожил свой рассказ следующей фразой. « И начаста жити мирно и в братолюбьств, и уста усобица и мятежь, и бысть тишина велика в земли». [133]Особенно примечательным здесь является то, что несмотря на раздел, для летописца Русская земля осталась единой. Тишина установилась не в землях, но в земле.

Раздел по Днепру, о котором, время от времени, будут вспоминать киевские Мономаховичи и черниговские Ольговичи, был не государственным, но обычным административным размежеванием владельческих полномочий между Ярославом и Мстиславом. Именно так его понимали уже Ярославичи, когда он не стал преградой для вокняжения в Киеве Святослава, а затем и Всеволода. И в последующем черниговские князья неоднократно будут занимать великий стол киевский. На попытки князей из клана Мономаховичей обосновать незаконность их претензий на Киев ссылкой на соглашение Ярослава и Мстислава, черниговские Ольговичи неизменно отвечали, что имеют равные права с Мономаховичами. Так было в 1174 г., когда великий киевский князь Ярослав Изяславич напомнил Святославу Всеволодовичу о давнем разделе по Днепру, а также в 1195 г. когда аналогичный аргумент был предъявлен Рюриком Ростиславичем, Всеволодом Юрьевичем и Давыдом Ростиславичем Ярославу Всеволодовичу. В обоих случаях черниговские князья не считали себя связанными этим давним договором. Мотивация их равных прав на Киев была совершенно бесспорной. Они являлись единого деда внуками.

1174 г. « Он же(Ярослав Изяславич — П.Т.) поча ему(Святославу Всеволодовичу — П.Т.) молвити: «Чему тоб наша отчина, тоб си сторона не надоб»». На что Святослав ответил: « Я не угринъ и не ляхъ, но единого дда есмы внуци, а колико тоб до него(Киева — П.Т.), толико и мн». [134]

1195 г. « Тое же осени сослався Рюрикъ со Всеволодомъ сватомъ своимъ и с братомъ своимъ Давыдомъ послаша мужи свои к Ярославу и ко всимъ Олговичам рекше: „Целуй к намъ крестъ со всею своею братьею, яко вы не искати отчины нашея Кыева и Смоленьска под нами и под нашими дтьми и под всимъ нашими Володимеремъ племенемь. Како насъ раздлилъ ддъ наш Ярослав по Дънпру, а Кыевъ вы не надобе“».