Власть в Древней Руси. X–XIII века

Мне уже приходилось отмечать недоказуемость этих выводов, но историк остался верен им и в последующих своих работах. При этом, так и не подкрепив их конкретными аргументами. Их просто нет. Наши летописи, являющиеся единственными источниками на этот счет, не содержат ни единого примера, когда бы вечевые общины самостоятельно организовывали военные ополчения для походов и сами же назначали для них воевод.

По имеющимся письменным известиям нетрудно определить время появления института воевод, поскольку свидетельства о них встречаются уже на начальных страницах летописи. Первым в ряду киевских воевод назван Свенельд. В годы княжения Игоря, он первое лицо после князя. Предводительствовал отдельной (от княжеской) дружиной. Получил право сбора даней с Древлянской земли, чем вызвал зависть дружины Игоря: «Отроци Свѣньлъжи изодѣлися суть оружьемъ и порты, а мы нази».[211] После гибели Игоря Свенельд становится воеводой Святослава. В 946 г. он предводительствует княжеской дружиной в походе против древлян, в 971 — участвует в походе Святослава на Византию. К этому времени он не только первое лицо после князя, но, по существу, его соправитель. В пользу этого говорит договор Святослава с византийским императором Иоанном Цимисхием, в начальных строках которого назван и Свенельд: «Ровно и другого свѣщания, бывшего при Святославѣ, велицѣмъ князи рустѣмъ и при Свѣналъдѣ».[212]

Судя по всему, был у Святослава и еще один воевода. Когда в отсутствие Святослава Киев осадили печенеги, на выручку ему поспешил, уведомленный киевским юношей, воевода Претич. И возглавлял он не воев, собранных общиной, а профессиональную дружину. Как пишет летописец, посланная с «оной страны» ладья подобрала отважного юношу и «привезоша и (его — П.Т.) къ дружинѣ». Скорее всего, она оставлена была в Киеве Святославом для защиты города. Это хорошо видно из следующих слов воеводы. «Подъступимъ заутра в лодѣяхъ и попадше княгиню и княжичѣ умчимъ на сю страну; аще ли сего не створимъ, погубить ны имать Святославъ».[213]

Заметной фигурой во время правления в Киеве князя Ярополка был воевода Блуд. Не случайно, именно к нему Владимир отправил послов с предложением сдать город. За это обещал почитать его как отца и оказывать почести. «Поприяй ми, аще увью брата своего, имѣти тя начну въ отца мѣсто своего, и многу честь возмеши отъ мене».[214] Блуд, как утверждает летописец, не смог убить Ярополка, но ему удалось уговорить его не вступать в бой с Владимиром и сдать Киев. Услуга, видимо, была не полной, поэтому Блуд не оставил своего князя, а бежал вместе с ним в город Родень, что в устье Роси. Здесь он убедил Ярополка пойти на мировую с Владимиром и вернуться для этого в Киев. Это согласие вызвало решительный протест некоего Варяжка, полагавшего, что это возвращение грозит ему смертью. «Не ходи, княже, убьють тя, побѣгани в печенеги и приведеши вои».[215] Какую должность занимал Варяжко в администрации Ярополка, в летописи не говорится. Можно лишь предположить, что он был профессиональным дружинником. Не исключено, что и воеводой. В пользу этого свидетельствует тот факт, что увидев гибель Ярополка, он бежал из Киева в печенеги и затем долгое время воевал вместе с ними против Владимира. В конце концов Владимиру удалось смирить мятежного Варяжка («И о два приваби и, заходивъ к нему ротѣ»), однако о его дальнейшей судьбе летопись ничего не сообщает. Не исключено, что его постигла та же участь, что и Ярополка. Как, впрочем, и Блуда, который, согласно свидетельству летописи В. Н. Татищева, был казнен Владимиром за предательство своего князя.

Под 984 г. в «Повести временных лет» сообщается о том, что во время похода Владимира на радимичей его воеводой был Волчий Хвост. Он шел с дружиной впереди основных княжеских сил и, по существу, сам одержал победу над ними. «И сретѣ радимичи на рѣцѣ Пищанѣ и побѣди Волчий Хвостъ радимичи, тѣмъ и Русь корется радимичемъ, глаголюще: Пѣщаньци Волъчья Хвоста бѣгають».[216] О дальнейшей судьбе этого воеводы в летописи сведений нет.

Уже в следующем, 985, году в походе Владимира на Волжских болгар принял участие его дядя Добрыня, который определенно выполнял воеводские функции. В реальности он был больше, чем высокопоставленный княжеский чиновник. По существу, являлся наставником Владимира. В 970 г. ушел с ним в Новгород, когда тот был приглашен на новгородский стол.