Власть в тротиловом эквиваленте: Наследие царя Бориса

Прием испытанный — заинтересовать ключевые фигуры в Верховном Совете: председателя, некоторых его заместителей, руководителей ведущих комитетов. Сделать каждого из них, как по восточной поговорке: и ворам товарищем, и каравану — другом. Чтобы они не инициировали в установленные сроки вопрос об отмене «вредных» президентских указов. Чтобы заматывали неудобные для Ельцина законопроекты депутатов, топили их в бесконечных согласованиях, оттягивали сроки вступления в силу правовых актов.

Кого-то можно соблазнить престижной должностью в Администрации президента — они там потом работали. Кому-то пообещать министерские посты — они их потом получили. А кому-то дать большие квартиры или открыть валютные счета (службы «Бнай Брита» будут, естественно, знать номера этих счетов и подсказывать их держателям, где и как вести себя дальше).

Нужных парламентариев окучили без труда — они и не упирались особо. Депутатский мандат скоротечен, а хорошо жить хотелось и дальше. Тогда стало в ходу среди обитателей Белого дома по-налимьи скользкое слово «перебежчик» — о членах Верховного Совета, продавших душу Кремлевскому Дьяволу. (Один из таких перебежчиков второго наката Николай Рябов — вчерашний зам. и верный адепт Хасбулатова — строго пенял мне в кабинете руководителя Администрации президента Сергея Филатова, что пресса слабо гнобит Верховный Совет. «Подскажите, — вырвалось у меня, — где обучают искусству становиться за одни сутки святее Папы Римского?» В 96-м, будучи председателем Центризбиркома РФ, Рябов очень правильно вел подсчет голосов на выборах Президента России. Борис Николаевич по гроб жизни был ему благодарен).

А в самом Верховном Совете возникали и ничем не кончались скандальчики вокруг взрывоопасных приватизационных указов Ельцина — кто-то из председателей комитетов или замов спикера, зарегистрировав дату, специально таил их в сейфах, пока не истекал семидневный срок. А потом маши после драки депутатскими кулаками — бесполезно. Указы принимали силу законов. Получалось, что собака лаяла, а караван продвигался. Вернее, не караван, а запланированный торнадо — он набирал мощь армады бомбардировщиков. То, что не успели смести при Горбачеве, добивали при Ельцине. Преемственность бнайбритовской власти, понима-а-ашь!

Я не собираюсь составлять в этих заметках реестр потерь России, понесенных в 90-е годы. Такие реестры в принципе уже существуют — в обнародованных документах Счетной Палаты о результатах приватизации, в многочисленных выкладках экономистов. Потери огромные — это секретом давно уж не является. Я ставлю перед собой, как уже говорил, цель попроще: рассказать читателям — не что сделано, а как это делалось. Рассказать, может быть, и немногое, поскольку как руководитель гуманитарного министерства я был посвящен далеко не во все тайны экономического блока правительства.

Из всех рифов, на которые мог налететь и получить гибельную пробоину бнайбритовский план, самым опасным был риф по имени Хасбулатов. Руслан Имранович — человек умный и по-восточному хитрый, в экономических лабиринтах разбирался лучше гайдаровской братии. Я несколько раз работал с ним вместе над законопроектами — он мыслил четко, формулировал точно, помахивая при этом курительной трубкой. Профессионализм добавлял ему сторонников в парламенте, и постепенно за ним формировалось большинство съезда.

Уже на Шестом съезде — в апреле 92-го — он мог по полочкам разложить коллегам, в чем необольшевизм и ошибочность модели ельцинских реформ. Среди депутатов, как и сегодня, было много актеров, спортсменов и прочего, далекого от экономики люда. Они вслушивались в заученную гайдаровцами фразу: «Кошке лучше отрубать хвост сразу, а не по частям» и недоуменно хлопали глазами. Зачем измываться над бедным животным — без хвоста это будет уже не кошка, а что-то вроде больного кролика. Реформаторы морочили публике головы мутно-научными терминами: «Мы — не за градуализм, мы — за гетеродоксальный вариант», и экономист с авторитетом Председателя Верховного Совета способен был аргументированно содрать с них «розовые штанишки», чтобы убедить коллег остановить своим решением растаскивание страны.

Он был способен организовать и проведение внеочередного съезда, который, учитывая чрезвычайную ситуацию, мог отменить свое же решение о дополнительных полномочиях президенту. Со всеми вытекающими последствиями. Высший орган власти: вчера добавил компетенции, сегодня убавил — его право.

По той Конституции РСФСР президент не имел права роспуска или приостановления деятельности как съезда, так и Верховного Совета. А сшибать конституционные перегородки пинком и ударять по парламенту танками, как он сделал это осенью 93-го, друзья из «Бнай Брита» «пока» не рекомендовали. Еще не разрушена была промышленная инфраструктура, еще не дали бы перейти к самовластию мощные рабочие коллективы. Пару месяцев посуетилось бы чиновничье племя — на том и завершился бы политический кризис.