Власть в тротиловом эквиваленте: Наследие царя Бориса

Если на улице появляется лозунг: «Россия для русских!», нынешние телеподручные питерских олигархов (ТПО) начинает пугать народ русским фашизмом. Если где-то кричат: «Долой русских!», ТПО шепчет о росте национального самосознания. Все смешалось в моральных критериях! Для меня, как и для других русских людей, повидавших прелести межрасовых столкновений, эти лозунги смердят одинаково.

И в Тбилиси, и в Фергане были, как ни крути, фашистские вылазки! Национал-экстремисты прощупывали на прочность центральную власть и в целом Советский Союз. Даст власть им по зубам — отступят. Заскулит, покажет слабину — пойдут дальше. Горбачев повторял, как молитву: «Действуем только политическими методами». И доводил ситуацию своими зигзагами до критической точки. Но политические методы предназначены для политической борьбы. А к погромщикам, поднявшим руку на целостность многонациональной страны, во всех государствах иной подход.

Спустя несколько лет в разговоре с Горбачевым я напомнил ему о Тбилиси и Фергане и спросил, как он оценивает уровень демократии в США. Михаилу Сергеевичу вопрос показался странным и с каким-то подвохом. А какой в нем подвох! Он не раз отмечал устойчивость принципов американской демократии, да и мир принял ее чуть ли не за эталон государственного устройства. Там во главу угла ставят защиту конституционных прав граждан и придерживаются только политических методов борьбы.

И когда весной 92-го толпы чернокожих и латиноамериканцев вышли в Лос-Анджелесе с призывами: «Громить белых!» и начали жечь их имущество, демократия не побоялась показать мускулы. Потому что нависла угроза над целостностью страны. Не прячась за армию, президент США объявил о своем решении погасить межрасовый пожар, чтобы сохранить государство. В Лос-Анджелес были брошены около десяти тысяч национальных гвардейцев и около пяти тысяч военных с агентами ФБР. Они убили в столкновениях 15 человек и арестовали 12 тысяч погромщиков.

Всем было жаль погибших. Но абсолютное большинство граждан страны поддержало действия власти. Оно понимало, что иначе и быть не могло. Если люди из команды президента не озвучивали планов о повышении юридического статуса графств (countries) и муниципалитетов до уровня штатов, значит с головой у них все в порядке. Значит, им можно доверять.

Если власть давит силой социальный бунт своих граждан, или антиправительственные акции, это воспринимается всеми как тягчайшее преступление. И так должно восприниматься всегда. Но если жестко останавливает уничтожение людей за другой цвет кожи или за принадлежность к другой национальности, реакция совершенно иная. Поэтому ни одна страна в мире не сказала об ущемлении свободы личности лос-анджелесских погромщиков. И их подстрекателей-толстосумов.

Это у нас демократию власть трактует как право на вседозволенность распоясавшегося меньшинства. Иную точку зрения считает крайне реакционной. Хотя новая Россия и «содрала» у США Конституцию, как двоечник в школе у соседа-отличника, но преднамеренно налепила столько ошибок, что превратила разумного Павла в однобокого Савла.

3

Но вернусь в Узбекистан. С большой группой генералов мы прилетели в Ташкент из Ферганы на встречу с хозяином республики, первым секретарем ЦК Компартии Узбекистана Исламом Каримовым. Позже он станет несменяемым президентом, а тогда Москва только-только утвердила его на главную партийную должность, вытащив из кашкадарьинской глубинки. Вот еще одна номенклатурная «гусеница» из многих на политпространстве СССР, взращенных Кремлем и переживших со временем качественное перерождение.

Каримов встретил нас, не вставая, лишь кивнул и указал рукой на длинный ряд стульев вдоль стены кабинета: рассаживайтесь! Десять многозвездных генералов во главе с командующим военным округом и командующим Внутренними войсками МВД СССР молча сели, я как руководитель комиссии-делегации придвинул свой стул поближе к хозяину и спросил: «Как будем решать проблему с турками-месхетинцами?» 20 тысяч месхов ждали ответа у аэропорта Ферганы, еще 40 тысяч заняли глухую оборону в соседних городах и поселках, защищаясь с помощью солдат Советской Армии от узбекских националистов. У погромщиков, очевидно, был единый организационный центр.

Под Каримовым было кожаное зеленое кресло, которое издавало при вращении тихий писклявый звук. Хозяин кабинета повернулся в нем несколько раз, заполняя тишину кошачьей музыкой, и сказал примерно следующее: месхи трудолюбивый народ, но они занимают хорошие узбекские земли, которые нужны коренным жителям. Они хитрые, прилипли к плодородной Ферганской долине. Пусть люди сами разбираются, кому что принадлежит. Разве нет для турок других мест, кроме Узбекистана? Если нам их жалко, мы можем забрать беженцев в Россию.

— А к нам со своими порядками больше не лезьте, — заключил Каримов. — Нечего вам здесь делать. Кончилось время Москвы.