Власть волшебства

Дэвид некоторое время молча рассматривал незнакомца, с трудом удерживаясь от искушения вскрыть его убогую магическую защиту, подавить волю, проникнуть в разум и без дальней болтовни выяснить, кто это и откуда располагает такой интересной информацией о Дэвиде Брендоме.

— Ну не молчи, — произнес мужчина. — Скажи что-нибудь. А то мне начинает казаться, что я разговариваю сам с собой.

Дэвид вздохнул.

— Кто вы такой и что вам от меня нужно?

— Мне нужно, чтобы ты убил лорда, на которого я укажу, — бесхитростно ответил мужчина.

Дэвид тихо засмеялся.

— И только-то? А может, еще что-нибудь?.. Нет, правда? Шнурки погладить? Или за пивом сбегать? Точно ничего не нужно?..

— Ты прав, нужно. — Охотно кивнул мужчина. — Нужно, чтобы ты принес из замка этого лорда одну старую вещь... да, одну такую небольшую вещицу, которая...

Окончания фразы Дэвид не услышал. У него вдруг возникло ощущение дежавю — как будто бы когда-то уже слышал нечто подобное... или встречался с кем-то, кто использовал схожую манеру общения... но как ни старался, Дэвид так и не смог вспомнить, кого икенно напомнил ему этот пожилой и не очень-то приятный субъект.

— Я спрашивал, кто ты, но ответа так и не услышал, — произнес землянин, прервав поток отвлеченных рассуждений, в которые погрузился незнакомец. Позже, Дэвид даже не мог сказать, о чем именно он рассуждал: речь субъекта изобиловала лирическими отступлениями, разбором понятий и периодическим обращением к вопросам высокой философии... При том все это не просто перегружало основную речь, но еще и выстраивалось в несколько ступеней: скажем, он делал лирическое отступление, потом разбирал какое-то понятие в этом отступлении, а потом отстранялся и с высоты полета мысли, присущего настоящему философу, принимался рассматривать логические переходы в проводимом разборе понятия... Основную мысль, которую он при этом толкал, было очень легко потерять, а раз потеряв — уже невозможно найти.

— Ко всему прочему, — добавил Дэвид. — Ты ведешь себя так, как будто бы мы хорошо знакомы. Но я вижу тебя впервые. Поэтому, пожалуйста, ближе к делу.

— Мы действительно знакомы, — подтвердил мужчина. — Хотя ты вряд ли меня помнишь. Ну, конечно, не помнишь. Ты и не должен помнить. Я был бы очень удивлен, если бы ты помнил...

— Короче... — Дэвид утомленно прикрыл глаза рукой.

— Длиннее, — незнакомец опять «ослепительно» улыбнулся, повторно травмировав психику Дэвида печальным состоянием своих зубов. — Теперь слушай внимательно, это очень важно.

Он поднял палец с желтовато-серым неровным ногтем и произнес четко и раздельно:

—Карл у Клары НЕ КРАЛ кораллы, а Клара у Карла НЕ КРАЛА кларнет.

Тишина.

— Ну и?.. — спросил Дэвид, когда пауза, на его взгляд, чересчур затянулась.

— Сейчас-сейчас, — успокоил его мужчина. — Ты хороший человек, Дэвид, только немного... медленный. Поэтому не сразу доходит. Сейчас дойдет. Как только все цепи в мозгу замкнутся.

Дэвид решил, что с него хватит. Общаться со скучающими психопатами, может быть, и занимательно, но лично у него на это времени нет.

Наказывать незнакомца за хамство он не станет — в конце концов, он ведь добрый ангел. Он просто поднимется и уйдет...

Но он этого так и не сделал.

Охватившее его неуютное ощущение усиливалось, пока не достигло порога, за которым начиналась боль. Источник страдания не был внешним, это было какое-то внутреннее неустройство, из той категории, что вызывается внезапными отчетливыми воспоминаниями о страданиях, испытанных когда-то в прошлом. Психика пластична: один раз пережив некое состояние, человек может возвращаться в него вновь и вновь. Ясное и четкое воспоминание о пережитом ощущении способно вновь повторить это ощущение или, по крайней мере, вызвать некий ослабленный или суррогатный его вариант, хотя никакой внешней причины для этого ощущения как бы уже и нет.

В какой-то момент Дэвиду показалось, что он находится в раскаленной среде, которая медленно, но верно разъедает его плоть... Вернулось пережитое некогда чувство паники, отчаяния, безумное желание найти выход и вместе с тем — вызванная болью неспособность сосредоточиться на чем-либо определенном... все переживания загнанного в ловушку зверя.

«У вас тут что, клуб самоубийц?..»

...Беседа, состоявшаяся некогда в недрах выброшенного из Бреда астрального острова, промелькнула перед ним, как запись, поставленная на ускоренную прокрутку. Та самая отсутствующая часть воспоминаний, о которой его предупреждала Вилисса кен Гержет.

И конец разговора, перед тем как он все забыл на обратном пути в «Око Алабриса» — где, вопреки его тогдашним ожиданиям, Дэвида ждали не враги, а Лайла, Идэль и Брейд:

«Если бы у меня сохранились воспоминания, я мог бы как-нибудь помочь тебе...»

Это были его собственные слова. И ответ безымянного благодетеля:

«Если ты каким-то чудом останешься в живых и если мне вдруг что-то от тебя потребуется — не беспокойся, я сам тебя найду».

«Но я не буду помнить...»

«Ничего страшного. Я тебе напомню».