Власть женщины

Нельзя сказать, чтобы она не любила Нью-Йорк, город ей нравился. Но Нью-Йорк занимал совсем другое место в ее жизни. Это был город ее детства и ранней юности. Она уехала оттуда, когда ей исполнилось четырнадцать. Именно тогда ее мать встретила Дерека, они соединили свои судьбы и переехали в Лондон. Стиви вернулась в Нью-Йорк уже зрелой женщиной: она растила Хлою, перестраивала Романихолл и открыла отделение «Джардин» на Пятой авеню. Для нее Нью-Йорк стал городом новых возможностей, в некотором смысле переезд в него она расценивала как свое второе рождение.

А Лондон был связан для нее с первой любовью, с замужеством, со счастливой семейной жизнью, с рождением детей и безвременной смертью Ральфа и, наконец, с ее становлением как деловой женщины. В этом городе прошли самые счастливые и важные годы ее жизни. Теперь, считала она, Лондон – город ее прошлого.

Стиви всегда вспоминала о Лондоне с ностальгией. Здесь было столько памятных для нее мест. Она мысленно перебирала их в памяти, воскрешая события давнего прошлого.

Сидя за письменным столом в своем кабинете, расположенном рядом с демонстрационным залом лондонского отделения «Джардин», Стиви вспоминала свои первые дни в Лондоне и свои любимые места…

Озеро Уайтстоун в Хэмпстеде весенним солнечным днем, куда они с Ральфом так часто водили мальчиков пускать кораблики и кататься на лодке. После этого они отправлялись пить чай в Бриар-лодж.

В этот большой старый каменный дом в Хэмпстед Хит, в котором ее мать и отчим провели половину своей супружеской жизни и где она сама жила два года, пока в шестнадцать лет не вышла замуж за Ральфа.

Стиви ясно представила себе Бриар-лодж, этот оазис любви, полный тепла и гостеприимства. Она была очень привязана к этому дому, чувствовала нежность к каждому гвоздику и сучку.

Блер украсила дом прекрасными гобеленами, античной мебелью, старинными коврами и замечательными картинами. Тысячи книг Дерека заполняли бесчисленные полки библиотеки. Его актерские награды, театральные программы и афиши, заботливо собираемые Блер, придавали библиотеке торжественный вид. Бриар-лодж всегда казался Стиви домом, в котором живут радость и согласие.

Сыновья, когда они были маленькими, любили играть в прятки в мансарде. Закрыв глаза, Стиви перенеслась в эти светлые дни. Она снова увидела трех своих голубоглазых малышей, какими они были тогда, и услышала их пронзительные голоса.

Сад вокруг Бриар-лодж был для Стиви еще одним дорогим местом. Особенно она любила гулять в нем весной и летом. Каждой весной она с нетерпением ожидала появления сначала зеленоватой дымки, а вслед за этим маленьких клейких листочков, а летом любовалась обилием цветов на идеально ухоженном газоне: от роскошных садовых до нежных полевых. Они наполняли воздух каким-то особым, неповторимым благоуханием.

Несколько старых яблоневых деревьев давали густую тень в солнечные жаркие дни, и, к радости мальчиков, они часто устраивали пикники в саду. Вспоминая сейчас эти пикники, Стиви вновь ощутила вкус любимых блюд детей: крошечных сандвичей с копченым лососем, яичного салата… Они с Блер делали домашние пирожные: корзиночки с кремом и клубничным вареньем. А у большого коричневого чайника с преувеличенной серьезностью хлопотал Дерек, оделяя всех ароматным янтарно-коричневым чаем.

Когда Дерек и Блер семнадцать лет назад продали Бриар-лодж и переехали в квартиру, выходящую окнами на Риджент-парк, Стиви очень грустила. Хотя она понимала необходимость переезда. Несмотря на то, что их новая квартира тоже была немаленькой, Блер намного проще стало вести хозяйство в ней, чем в огромном старом доме.

В Лондоне были и другие уголки, навеки поселившиеся в ее сердце. Например, Кавендиш-сквер. Там абсолютно случайно Стиви впервые увидела изумительную скульптуру Джекоба Эпстейна «Мадонна с младенцем». До этого момента она не слышала имени скульптора и ничего не знала о его творчестве. Только потом она познакомилась с ним.

Впервые Стиви увидела скульптуру весенним вечером вскоре после смерти Ральфа, когда она шла по скверу в направлении Оксфорд-стрит. Неожиданно полил дождь, и, остановившись, она полезла в сумочку за шарфом. Накинув его на голову, Стиви повернулась, и ее взгляд упал на скульптуру. Какое-то время она так и стояла под дождем, пораженная ее красотой.

Скульптура была установлена на каменной стене над аркой, ведущей в Динс-Мьюс. При этом казалось, что она не касается стены, а словно плывет по воздуху. Фигуры в натуральную величину возвышались перед зрителем на фоне бледного весеннего неба. Стиви как завороженная подошла ближе, глядя вверх.

Мадонна сидела на стене, слегка наклонясь вперед, и дождь, стекающий по мрамору и капающий вниз, казался зрителю слезами скорбящей Богоматери. Капли стекали по щекам Мадонны и на головку младенца Иисуса, стоящего перед Девой.