Властелин 2

Командир полка зачитал оба приказа перед офицерским собранием и предложил высказаться. Большинство офицеров, включая поручика Бонапарта, высказывались за подчинение революционному комитету. Сильнее всего их толкала к этому обида на короля за задержанное на месяц жалованье. Полковник де ла Фер и еще несколько офицеров говорили о воинском долге и верности присяге, но поддержки их слова не нашли. Поэтому сторонники короля, взяв формальный отпуск, отправились в Версаль: пусть король или скажет, что делать, или освободит от присяги.

Полк перешел на сторону революции.

К концу августа стало понятно, что и в этом месяце жалованья не будет. Наполеон взял отпуск и уехал на Корсику.

***

Он снова дома. На этот раз в усадьбе сеньоры Летиции Бонапарт собралась почти вся семья. Не было только Элизы, которая училась в Париже. Незадолго до Наполеона, домой приехали его братья Жозеф и Люсьен. Встреча была бурной. До самого вечера длились рассказы о жизни на чужбине. Без небольшого сочинительства тоже не обошлось, поэтому шум и смех слышался из усадьбы Бонапартов далеко за ее пределами. Лишь поздним вечером все угомонились, и Наполеон предложил старшему брату прогуляться по саду.

– Чем ты здесь занимаешься Джузеппе? – спросил Наполеон в надежде, что у брата получилось зацепиться за доходную должность.

– Пытаюсь продолжить дело нашего деда: получить адвокатскую практику.

– И как? Получается.

– Понимаешь, Напи, время сейчас такое…. Законы меняются чуть ли не каждый месяц. Приходится учить все заново. Да и люди обеднели. Редко обращаются к адвокатам. Я из Франции уехал поэтому. Думал здесь лучше. Нет. Все то же самое.

– Так есть ли смысл тратить на это силы?

– А чем еще заниматься? Я не представляю.

– Сейчас нужно идти в политику. Во Франции все меняется. Там продвигаются люди с подвешенным языком. Если нам удастся завоевать популярность на Корсике, нас могут избрать представителями в Париж. А уж там мы с тобой развернемся.

– Это несбыточные мечты, Напи. Никто нас не изберет. Кто мы такие? Вон Паскаль Паоли: его все знают, он заслуженный генерал. Вот таких народ и избирает.

– Ну а если не пытаться, так и будем сидеть в нищете. Сам же говоришь, не знаешь, чем заняться. И… не называй меня Напи, – Наполеона раздражал такой взгляд людей на жизнь: боятся шагнуть за предел своего ограниченного мирка и при этом жалуются на судьбу.

– Тогда и ты не называй меня Джузеппе. Я Жозеф, – старшему брату не удалось скрыть обиду в голосе.

Первый разговор братьев «по душам» не получился.

На следующий день Наполеон оделся в гражданское и отправился в город. На рыночной площади Аяччо какой-то оратор собрал вокруг себя несколько десятков зевак и вещал, стоя на перевернутой бочке:

–… той Франции, что завоевала нас, больше нет, теперь Корсика снова может стать свободной. Патриоты острова должны объединиться и сказать французам «вон!» идите и занимайтесь своим королем, – в этом месте его речь прервалась смехом и аплодисментами. Он подождал тишины и продолжил. – Пусть французы убираются с острова, дадим им пинка под зад (снова смех и аплодисменты)! Долго мы их терпели, натерпелись. Хватит…

Наполеон стоял в сторонке и слушал. Оратор уже пять минут повторяет одну и ту же мысль разными словами, а народ его слушает, да еще и аплодирует. Разве так нужно говорить перед публикой? Нужны ведь хоть какие-нибудь аргументы. Бонапарт не выдержал и задал оратору вопрос:

– Скажите, уважаемый, а чем свободная Корсика будет жить, если Франция перестанет покупать наше вино?

– Сами выпьем! – нашелся оратор.

– Но одним вином сыт не будешь.

– Проживем, как-нибудь. В море полно устриц и креветок, в лесах полно кабанов и дичи.

– Именно, что проживем как-нибудь. А одежда, а инструменты, да те же рыбацкие сети – где мы все это возьмем? И зачем жить как-нибудь, если можно жить полноценно? Во Франции революция. Люди там будут жить свободными, значит и на нашу свободу они покушаться не будут…

– Да ты, парень полезай наверх, да расскажи нам, что за революция такая, – легонько подтолкнул Наполеона к импровизированной трибуне один из зевак.

Наполеон взобрался на перевернутую «на попа» бочку.

– Революция! – выкрикнул он и задумался, но вдруг слова сами стали складываться у него в голове в готовые фразы. – Революция, как таковая, привнесла коренные изменения в политическую, экономическую и правовую область социального устройства. Теперь каждый индивид обладает одинаковыми правами с теми, с кем раньше он и не помышлял стоять на одной ступеньке социальной лестницы…

Наполеону казалось, что он говорит красиво, но тем неожиданней для него стала реакция толпы. Народ стал расходиться.

«Да они просто тупые, – говорил себе несостоявшийся оратор, возвращаясь домой, – какой смысл метать бисер перед свиньями? Надо разговаривать с теми, кто способен тебя понять. Нужен клуб единомышленников».