Властелин Безмолвного Королевства

Деревенские невежды решили, что принцессе покровительствует Господь. Или же она предназначена в невесты Ночи. Обе эти версии пугали, каждая по-своему.

Элспет добралась до Племенцы всего за две недели до наступления календарной весны. Ее приезд сопровождала настоящая метель: дождь вперемешку со снегом замерзал на лету, заковывая людей и вьючную скотину в ледяной панцирь. Дорога под ногами превратилась в предательский лед. Элспет испугалась, что после всех тягот неумолимых Джагских гор сломает себе шею на булыжной мостовой собственного города.

В течение следующего месяца постепенно, один за другим, в Племенцу подтянулась остальная свита и браунскнехты. Погода самым возмутительным образом наладилась почти в тот же день, когда принцесса въехала во дворец Диммель. А неделю с лишним спустя от льда и снега в фиральдийских Джагских горах не осталось и следа. Движение через перевалы тут же возобновилось.

Альгрес Дриер ничего не сказал.

И от этого Элспет страшно захотелось взять палку и лупить его до тех пор, пока он не выдержал бы и не выплюнул свое «Ну, я же говорил!», которое так и светилось в его улыбающихся серых глазах.

Еще больше разозлила ее болезнь, которая длилась несколько недель. Элспет одолевал ужасный кашель.

Феррис Ренфрау появился, когда она металась в лихорадке. Окна в ее спальне были плотно занавешены. Элспет бросало то в жар, то в холод, изнурительный кашель отнимал все силы. Она притворялась спящей, чтобы от нее отстали не в меру хлопотливые сиделки. Хуже всего донимали ее Шевра ди Натейл и Дельта ва Кельгерберг. Первая, противная старая корова, родственница бывших графов Племенцы и истовая пробротская чалдарянка, скорее всего, тайно служила советникам. Дельта была всего на четыре года старше самой Элспет, но придерживалась совсем уж старомодных взглядов на то, как следует вести себя имперской принцессе. Верность своей хозяйке она, конечно, хранила, только вот от ее занудства сводило зубы.

Настоящий ужас заключался в том, что обе дамы полагали, что им-то как раз прекрасно известно, как для Элспет Идж будет лучше.

Когда принцесса услышала голос Ренфрау, то поначалу приняла его за горячечный бред. Словно кто-то внял ее тайным мольбам. В ее личные покои Ренфрау заходить не стал.

Но справился о здоровье.

– Она сама во всем виновата, – высокомерно заявила госпожа Дельта. – Избалованное, своевольное дитя. Слишком самовлюбленное и невыносимо упрямое. Все должно быть так, как она пожелает и когда она пожелает, и не важно, чем это обернется для других. Чудо, что Альгресу Дриеру и двум его сержантам удалось…

– Это семейное, – усмехнулся Ренфрау.

– Да, Йоханнес был своевольным, но не мелочным. И уж точно не самовлюбленным. Упрямство он проявлял, когда дело касалось не его самого или его удовольствий, а блага империи. Сударь, это дитя может стать нашей императрицей. Причем весьма скоро, если, упаси нас Боже, будет на то Его воля. Что станется с нами, если она не повзрослеет?

– Она умница. Еще научится.

– Глядя на нее, трудно на это надеяться.

– Альгрес Дриер – хороший человек.

– Лучше бы он в таком случае отшлепал ее, когда ей взбрело в голову посреди зимы лезть в Джагские горы.

– Я поговорю с ней. Так рисковать неразумно. Думаю, она не понимала всей опасности. Им просто повезло. В горах рыскает владыка Ночи. Такого жуткого чудовища не видывали здесь со времен Древней Империи. Быть может, оно просто спало. А может, от холода сделалось неповоротливым. Так или иначе, все закончилось гораздо лучше, чем могло бы. Я не разбираюсь в этих вопросах и не могу посоветоваться с теми, кто разбирается, – ведь это сплошь шакалы Безупречного. Но я видел жертвы. Остается только Бога благодарить, что чудовище не тронуло девочку.

Элспет хотела было разгневаться на госпожу Дельту, но сдержалась. Ренфрау ведь выражался гораздо менее снисходительно. Он всегда был для нее полубогом, железной десницей, которая воплощает в жизнь волю императора. Раз Ренфрау решил, что она недостойна, значит нужно серьезно собой заняться.

В силу своего положения Элспет Идж всегда жила в своем собственном мире и раскладывать по полочкам свои поступки не удосуживалась.

Замечания госпожи Дельты задели ее за живое, но слова Ренфрау просто выбили землю из-под ног.

Элспет не верила, что когда-нибудь станет императрицей, и потому считала, что готовиться к такой судьбе ей ни к чему. По всей видимости, остальные придерживались другого мнения.

Иджи редко умирали от старости, и в этом году, разумеется, все в очередной раз решили, что Лотарь не доживет до следующего.

Феррис Ренфрау попросил, чтобы его вызвали, когда принцесса будет готова с ним увидеться. И даже ни на мгновение не усомнился, что она этого пожелает.

А Элспет не желала. Да что о себе возомнил этот Ренфрау? Какое право имеет так разговаривать?

Ей потребовалось время, чтобы все осознать.

Приближенные не слишком-то ее любили. И виной тому было поведение принцессы.

В конце концов Элспет все поняла. А вот Катрин не поняла бы никогда.