Властелин душ, или Мир оживших покойников

Вежливо постучав, он успел еще услышать, как Кэрол торопливо жаловалась Элоре на свою жизнь, а та в ответ тоже что-то рассказывала печальное. При его появлении девушки резко замолчали, зачем-то торопливо прикрываясь общим одеялом, и Сергей остро пожалел, что нарушил их уединение.

– А вас я где-то видела, – сказала девочка Кэрол пожилому в общем-то мужчине Стокеру, зачем-то с любопытством осматривая комнату Сергея. Наверное, ожидая увидеть еще что-нибудь неожиданное.

Ну слава богу, облегченно подумал Сергей, еще одно подтверждение того, что не одного у меня здесь такие наваждения. Хотя, скорее всего, она видела его в баре, только не узнает сейчас без белого халата.

Стокер только кивнул, продолжая сидеть.

– Присаживайся, Кира, – неожиданно по-панибратски начал он, пододвигая ей стул. – Поговорить с тобой хочу. По-домашнему.

И Кэрол вдруг напряглась, вздрогнув, словно от удара. Пристально посмотрела на повара, медленно подходя ближе.

– Терций! – тихо выдохнула она. – Ты?! Как ты изменился!

Так вот оно что! – искрой щелкнуло в голове у Сергея. – Вот откуда мне знакомо его лицо! – Сергей уже понял кто такая Кэрол. Непонятным остался только ее интерес к нему. Он ярко вспомнил худенькую девчушку тринадцати лет – ведь всего три земных месяца прошло с того момента, когда он в последний раз видел подружку Терция – вздернутый носик, детская нескладно-угловатая фигурка?

– Здравствуй, Кира, – грустно улыбаясь ответил Стокер-Терций. – Что поделаешь – старею, – как-то виновато развел он руками.

Она сделала три быстрых шага по направлению к руководителю подполья, потом вдруг замерла, пристально всматриваясь в стареющее лицо своей первой детской любви, нерешительно приблизилась, неуверенно протягивая руки, словно собираясь обнять его.

Стокер смущенно улыбнулся, неловко привставая. Они осторожно обнялись, словно боялись помять одежду друг у друга.

– Как ты постарел! – снова протянула она, глядя поверх его плеча в голую стенку сергеевой комнаты.

– Зато ты выглядишь просто великолепно, – сказал он, слегка отстраняясь.

Девушка кивнула как само-собой разумеющемуся.

Она снова посмотрела в лицо Терцию и не нашлась что сказать.

– Кира, – мягко произнес Стокер, – мне очень нужна твоя помощь. Присядем.

Они оба присели на кровать Сергея.

Сергей, наверное, был поражен больше всех, и никак не мог успокоить сумбур в своей голове, и поэтому безучастно стоял в дверях и ничего не говорил.

– Я слушаю тебя, Терци, – по-привычке сказала Кира, по-детски плотно сдивигая коленки, словно находилась в гостях у Терция в квартире семейства Дебюсси.

– Видишь ли, у Райнера дома где-то припрятан электронный ключ. Мне жизненно важно его сфотографировать. Поможешь?

– Зачем? – с детским любопытством наклонилась вперед Кира-Кэрол.

– Мы хотим переделать этот мир.

– Революция?! – воскликнула она. Впрочем в ее голосе Сергею послышалась отнюдь не детская насмешка. Да и скромно-смущенное личико Киры как-то неуловимо быстро превратилось в раскрепощенное лицо Кэрол.

– Ну ты и придумал! – усмехнулась она. – А мне-то это зачем?

По лицу Терция Сергей понял, что планы повара явно трещат по швам.

– Так ведь жить нельзя, – неуверенно произнес Стокер. – Разве ты этого не понимаешь? Посмотри на свою жизнь!

Кэрол снова усмехнулась, на этот раз уже более цинично.

– А мне и так хорошо, – ответила она. – Одна только проблема – его идиотская ревность. Но и к ней тоже можно приспособиться, если с умом подойти.

И тогда Сергей протянул руку в правый от себя угол комнаты.

– Видишь бурые пятна? – сказал он. – Это твоя кровь. – Сергей указал на пол прямо под ноги Кэрол. – И это тоже – но уже другой… И вот это, – показал он на стенку.

Кэрол недоуменно посмотрела на Сергея, явно ничего пока не понимая.

И тогда он спокойно и демонстративно буднично рассказал девушке, что Толстяк ее все равно убивает, когда она приспособится к этому миру. Она ему нравится, когда еще наивна и ничего не понимает и, значит, похожа на ту, какой он ее видел по телевизору или еще где-то там. А как только она отходит от этого образа – он ее и режет. Причем – достаточно изощренно и с огромным удовольствием.

Девушка была в шоке. Она в ужасе смотрела на многочисленные пятна.

– Серж, жестоко, – промолвил Терций. – Она же ведь совсем еще девочка.

– Жизнь вообще штука жестокая, – ответил Сергей.

– Да, помню, вы мне сами это говорили, – вдруг вмешалась в их беседу бледная как смерть Кира. – Водка есть? – решительно спросила она, ни к кому конкретно из мужчин не обращаясь.

Сергей сходил на кухню и принес стакан и недопитую бутылку водки. Налил на четверть. Девушка механически выпила и закашлялась. Терций участливо похлопал ее по спине – воды принести Сергей не догадался.

– И долго я обычно проживаю? – наконец спросила она.

– Где-то не больше десяти дней, – помедлив, сказал Терций правду.

– Значит, жить мне осталось дня два-три? – задумчиво проговорила она.

Мужчины молчали.

– Вот мы и хотим уничтожить Толстяка, – наконец произнес Терций. – Совсем. Чтобы его уже не могли восстановить. Никогда.