Властелин Галактики. Книга 2

Мужчина прижимал к своей груди женщину. Напряжение их поз, выражение лиц – все говорило о том, что это минута не нежности, а опасности.

Монумент “Одинокие” был создан сто пятнадцать лет назад скульптором Уильямом Поттером, который, как сообщила миссис Фромбок, между прочим, одно время обладал активизированным самоцветом.

– Никого нет, – пробормотала толстуха, сидевшая впереди Джонни, тоном обвинителя: ну вот, обещали показать достопримечательность, а что это за достопримечательность, вокруг которой не толпятся зеваки, не поблескивают линзы фотоаппаратов и кинокамер.

– В полдень здесь всегда людно. Мы специально проводим экскурсию в такое время, чтобы никто не помешал нашим клиентам смотреть и слушать, – зубасто улыбнулась миссис Фромбок. Кого слушать, она не уточнила: ясно кого, ее. Здесь до Джонни, наконец, дошло, на какую птицу она была похожа, – на курицу, и на попугая с хохолком, так заученно-трафаретно она выговаривала.

Когда все выбрались из гравилета, не исключая водителя, миссис Фромбок описала рукой привычную дугу и забубнила:

– Перед вами монумент “Одинокие”, мастер Уильям Поттер, пятьсот семнадцатый год галактической эры. Легенда говорит, что…

История о самосских самоцветах: в варианте фирмы “Самосские древности” была точной копией истории из компьютерного справочника, знакомой Джонни. Повторение известного не так уж интересно выслушивать, да и автоматические обороты речи миссис Фромбок действовали усыпляюще, однако перед Джонни были они. Одинокие Сой и Андина, изваянные несомненно великим талантом. Взору Джонни то здесь, то там, на бетонной площадке и на желтом песке, попадались самосские самоцветы – и его не могла не тронуть судьба тех, кого одинокими сделали объятия, и в какую-то секунду Джонни показалось, что это не Андина стояла, выбитая из камня, а Лола.

Но это, конечно, была не Лола. И как только ему могло прийти в голову такое, разве их возможно было спутать, мужественную, можно сказать, мужеподобную Андину и хрупкую Лолу?..

– Здесь самое богатое на самоцветы место из всех островов Самоса, фирма гарантирует, – сказала миссис Фромбок, завершив повествование. – Сами видите, их даже искать не надо. Так что каждый сможет выбрать себе самоцвет по вкусу. Сбор у гравилета через час. Вы можете походить по острову, только особо не расхаживайтесь. – Миссис Фромбок шутливо погрозила пальцем. – Ждать не будем.

– Тетя, а когда он взорвется? – спросил розовощекий мальчуган, подняв с земли самоцвет.

– Не взорвется, а надо говорить: засветится, – внушила миссис Фромбок. – Когда захочешь, деточка, тогда он и засветится. Только захотеть надо сильно-сильно.

Тут из-за монумента показался пожилой человек с неопрятной, свалявшейся бородой и в мятой одежде. Он выглядел истощенным, в выражении его лица было нечто болезненно-жалкое.

Люди, гости Самоса, начавшие расходиться, насторожились. Миссис Фромбок поспешила объяснить:

– Этот старик совсем безобидный, зовут его Дивой. Он от любви помешался. Сорок лет назад Дивой с одной девицей любовь крутил, а она возьми да за другого замуж выйди, за мясоторговца с Гванавы. Дивой запил по-черному, а потом сюда явился. Существует поверье, что здесь, у монумента Одиноких, талисман скорее активизируется, чем в каком-то другом месте. Исследования показали, что это не так, но людское мнение живуче.

– А что, активизированный талисман привораживает? – спросила экскурсовода некрасивая девушка.

– Нет, не он сам. Человек с активизированным талисманом становится богатым, а уж богатство, точно, привораживает.

– Да та его молодуха уже давно старухой стала, – хохотнул лысый толстячок.

– Не стала. Через год после свадьбы с мясоторговцем она погибла. Полетела на Землю, а обшивка корабля возьми да лопни по шву. Так и не выяснили, отчего.

– Он что же, на острове постоянно находится? Чем он питается? – спросила сердобольная старушка, завзятая путешественница.

– Остров он не покидает, но о нем можете не беспокоиться, здесь полно съедобных корней и ягод.

– Так старик не знает, что его пассия умерла? – спросил кто-то.

– Не знает и никогда не узнает, хоть крикни ему в ухо. Он же ненормальный. Но он не опасен, еще раз повторяю. Дважды в год его осматривает комиссия Управлении Медицинского Контроля, если бы Дивоя посчитали опасным, он бы тут не задержался.

Успокоенные, экскурсанты стали разбредаться. Одни непринужденно всматривались под ноги, где там их талисман, и некоторые уже нагибались, другие чопорно кривились, наплевать им на местные суеверия, обойдутся они и без блестящих камешков, – эти смотрели под ноги украдкой, свой самоцвет они подымут, когда зайдут за куст.

Джонни двинулся к противоположному краю площадки. Не прошел он и нескольких шагов, как за его спиной раздался голос молодой женщины. Женщина обращалась к экскурсоводу. Ее слова показались Джонни любопытными, и он остановился.