Властелин Хаоса

Зачем? – Полхвоста прислал вопрос, помеченный его запахом.

Перрин заколебался – к волкам он относился почти так же, как к двуреченцам, – но все же ответил. Они посадили в клетку Убийцу Тени. Он знал, что так волки называют Ранда, хотя понятия не имел, придают ли они тому большое значение. Потрясение, наполнившее его сознание, уже само по себе было достаточным ответом, но подкреплением ему стал разнесшийся в ночи волчий вой, исполненный гнева и ужаса. Лошади боязливо заржали и забились у коновязей. Одни солдаты бросились успокаивать животных, другие настороженно всматривались во тьму, словно ожидали нападения огромной волчьей стаи.

Мы идем, отозвался наконец Полхвоста, а за ним и другие вожаки множества стай, как те, с кем Перрин разговаривал, так и иные, молча слушавшие человека, умевшего говорить с волками. Мы идем. И ничего больше.

Перекатившись на бок, Перрин заснул и во сне видел себя волком, бегущим по бесконечным холмам. На следующее утро близ лагеря не было никаких признаков волков, их не видели даже айильские разведчики, но Перрин знал: их несколько сот, и они в пути.

По прошествии четырех дней местность почти совсем сгладилась – пологие возвышенности и холмами-то трудно было назвать, не чета тем, что у Алгуэньи, – а лес поредел, уступая место пожухлому травостою. Рощицы встречались все реже и реже. Через попадавшиеся на пути ручьи и речушки всадники переправлялись, едва замочив копыта. Каждую ночь волки рассказывали Перрину о двигавшихся впереди Айз Седай – стая Вольной, затаившись, следовала за ними по пятам, – но сообщить они могли немного. Ясно было одно: сохраняя ту же скорость движения, Перрин с каждым дневным переходом сокращал разрыв между своим отрядом и Айз Седай миль на десять. Сомневаться не приходилось, он их догонит. А что потом?

Каждый вечер перед разговором с волками Перрин сиживал у костра и, покуривая трубочку, беседовал с Лойалом, надеясь хоть немного прояснить для себя, что же потом. Добрэйн, похоже, полагал, что им следует ввязаться в схватку и пасть смертью храбрых. Руарк только и сказал, что надо подождать и увидеть, какое солнце засияет завтра, когда все пробудятся ото сна, – кажется, он не слишком расходился во мнениях с Добрэйном. Но Перрина интересовало, что скажет Лойал. Конечно, для огир он еще молод, но все-таки прожил лет девяносто, а книг на своем веку прочел наверняка больше, чем Перрину доводилось видеть. И в этих книгах порой содержались поразительные сведения об Айз Седай.

– Есть несколько книг про Айз Седай, где рассказывается и о мужчинах, способных направлять Силу, – промолвил Лойал, хмуро уставясь на украшенную резьбой трубку величиной в два Перриновых кулака. – Элора, дочь Амар, дочери Коуры, в начале царствования Артура Ястребиное Крыло написала трактат «Мужчины Огня и женщины Воздуха». А Ледар, сын Шандина, сына Коймала, – «Исследование о мужчинах, женщинах и использовании людьми Единой Силы». Книга новая, она создана всего триста лет назад. По-моему, эти две книги – самые лучшие. Особенно сочинение Элоры, она писала в стиле… Но нет. Я буду краток.

В последнем Перрин позволил себе усомниться. Краткость не относилась к числу добродетелей Лойала, особенно если дело касалось книг.

Огир прочистил горло:

– По закону Башни мужчину, способного направлять Силу, следует доставить в Белую Башню и там укротить. – Уши Лойала дернулись, длинные брови печально обвисли, и он тут же погладил Перрина по плечу в попытке утешить. – Но с ним-то они так не поступят, этого быть не может. Им ведь известно, что он Возрожденный Дракон. Как я слышал, они намеревались воздать ему почести.

– Почести? – тихонько переспросил Перрин. – Может, он у них и спит на перине, только пленник – он и есть пленник.