Властелин Хаоса

– Они занятны, – ответила она. А что еще скажешь, пребывая в роли просительницы?

– Весьма занятны, не правда ли? О, похоже, меня призывают государственные дела. Боюсь, неотложные. – На вершине короткой мраморной лестницы у дальнего конца садовой дорожки появились придворные – дюжина человек в одеяниях ярких и пестрых, словно цветы, которых в саду уже не было, дожидались короля среди колонн с каннелюрами, которые ничего не поддерживали. – До вечера, дорогая. Мы еще побеседуем обо всех этих ужасных событиях и о том, чем я смогу вам помочь.

Он склонился над ее рукой – чуть было на самом деле не поцеловал, – а она слегка присела в намеке на реверанс и пробормотала какие-то подобающие случаю глупости. Затем Айлрон удалился, сопровождаемый целой оравой таскавшихся за ним всюду лакеев.

Моргейз принялась энергичней обмахиваться веером – король хоть и потел, но делал вид, будто жара ему нипочем, – и повернула к своим покоям. Вернее, к отведенным ей покоям. Ничего своего у нее здесь не имелось. Даже бледно-голубое платье на ней было дареным. Несмотря на жару, она согласилась принять лишь закрытое платье, с высоким, под горло, воротом. С некоторых пор к вырезам у нее было особое отношение.

Один из слуг, приставленный Айлроном, немного отстав, последовал за ней. И Талланвор, само собой, дышал ей в спину. Он, по собственному настоянию, так и ходил в грубошерстном зеленом кафтане, в котором проделал весь путь, и не расставался с мечом, будто здесь, во дворце Серанда, менее чем в двух милях от Амадора, им могло грозить нападение. Моргейз старалась не обращать внимания на рослого молодого человека, но, как правило, он не предоставлял ей такой возможности.

– Лучше бы мы поехали в Гэалдан, Моргейз. В Джеханнах.

Определенно, он слишком много себе позволял. Юбки королевы зашуршали, когда она резко повернулась, оказавшись с ним лицом к лицу. Глаза ее сверкали.

– В дороге нам приходилось таиться, и вольности были допустимы. Но здесь все знают, кто я такая. Ты тоже должен это помнить и выказывать своей королеве надлежащее почтение. На колени!

Он не шелохнулся, что ее потрясло.

– Ты моя королева, Моргейз? – Хорошо еще, что он догадался понизить голос и Айлронов слуга не мог подслушать его слова и разнести повсюду. Но его глаза… В них пламенели гнев и такое страстное желание, что Моргейз едва не отпрянула. – Да, я тебя не покину до самой смерти. Но ты оставила позади многое, отдав Андор Гейбрилу. Когда вернешь свое королевство, я встану перед тобой на колени и ты, если захочешь, сможешь отрубить мне голову. Но до тех пор… Напрасно мы не поехали в Гэалдан.

Юный глупец готов был погибнуть, сражаясь против узурпатора, даже когда ей стало ясно, что ни один Дом в Андоре не намерен помогать свергнутой королеве и единственный выход для нее – прибегнуть к чужеземной помощи. И чем дальше, тем бесцеремоннее и независимее он держался. Конечно, Моргейз могла просто попросить у Айлрона голову Талланвора и, без сомнения, получила бы ее. Король Амадиции даже вопросов ей задавать не стал бы, что, правда, не значит, что он не стал бы задаваться ими сам. В конце концов, здесь она не более чем просительница и должна помнить, что за всякое одолжение придется платить. К тому же, не будь Талланвора, она вообще не попала бы сюда, оставаясь пленницей – хуже, чем пленницей! – лорда Гейбрила. Только по этим причинам голова Талланвора оставалась на его плечах.

Резные двери, ведущие в покои королевы, охраняла ее армия. Базел Гилл, седеющий розовощекий толстяк, тщетно пытавшийся прикрыть проплешину волосами, натянул трещавшую по швам кожаную безрукавку с нашитыми круглыми стальными пластинами и прицепил к поясу меч, которого, пока не отправился в путь с Моргейз, не касался уже, наверное, лет двадцать. Ламгвин, мужчина могучего сложения, которому, однако, опущенные веки придавали сонный вид, тоже опоясался мечом, хотя, судя по шрамам на лице и не раз перебитому носу, он более привык драться на кулаках или дубинкой. Трактирщик и уличный громила составляли теперь всю ее армию – если, конечно, не считать Талланвора. И с этим войском ей предстояло отбить Андор и свой трон у Гейбрила.

Оба караульных неловко поклонились, но Моргейз, не обращая на них внимания, прошествовала мимо и захлопнула дверь перед носом Талланвора.

– Мир был бы не в пример лучше, не будь в нем мужчин, – проворчала она.

– И гораздо скучнее, – возразила сидящая на стуле возле окна передней, завешенного бархатной портьерой, старая нянюшка королевы. Седая и тоненькая словно тростинка, она была вовсе не такой хрупкой, какой казалась. Лини склонилась над пяльцами, покачивая головой; ее седые волосы были собраны в пучок. – Надеюсь, Айлрон не был сегодня слишком назойлив. Или все дело в Талланворе? Дитя, тебе пора бы перестать огорчаться из-за мужчин. От этого у тебя пятна по лицу идут.

Хотя Лини успела уже выпестовать не только свою королеву, но и ее дочь, для нянюшки Моргейз все еще оставалась несмышленой девчушкой.

– Айлрон был очень любезен, – осторожно ответила Моргейз.