Властелин Хаоса

Трудность заключалась в том, что Аланна и Верин не входили в состав посольства, а стало быть, Мерана не имела над ними власти. Они уже слышали о Логайне и Красных и считали необходимым лишить Элайду власти, но сейчас это не имело значения. Конечно, Аланна представляла собой проблему разве что теоретически. Она и Мерана обладали примерно одинаковой мощью: выяснить это точнее можно было, лишь померившись силами, а такими вещами занимались только послушницы, да и то до тех пор, пока их не поймают и не устроят им выволочку. Аланна пробыла послушницей шесть лет, а Мерана всего пять, но, что гораздо важнее, к тому дню, когда повивальная бабка поднесла Аланну к материнской груди, Мерана носила шаль уже более тридцати лет. Она имела бесспорное преимущество. О таких вещах не вспоминали, пока не возникала необходимость, но все знали обычаи и приноравливались к ним. Аланна не подчинялась Меране, но испытывала к ней естественное почтение. К тому же она чувствовала себя виноватой.

Куда сложнее обстояло дело с Верин. Мощь их тоже была примерно равна – Мерана позволила себе вновь проверить ее уровень владения Силой, хотя, разумеется, знала, какой будет результат. Обе они пробыли по пять лет в послушницах и по шесть в принятых – такие вещи знали друг о друге все Айз Седай. Однако Верин была старше Мераны, возможно, на столько же лет, насколько та была старше Аланны. Легкая проседь в волосах Верин подчеркивала это. Будь Верин одной из посольства, все это не имело бы значения, но в нынешних обстоятельствах Мерана уже не раз ловила себя на том, что невольно прислушивается к словам этой женщины. Сегодня утром ей дважды пришлось напомнить себе самой, что возглавляет посольство она, а вовсе не Верин. Правда, Верин чувствовала, что в какой-то мере разделяет с Аланной ответственность за содеянное, и это несколько упрощало дело. В противном случае она сидела бы на стуле, а не стояла рядом с Аланной. Но было бы совсем неплохо найти какой-нибудь способ заставить ее безвылазно сидеть в «Кулэйновом псе» да присматривать за ее бесценными сокровищами – девчушками из Двуречья.

Усевшись напротив остальных, Мерана аккуратно расправила юбку и шаль. Возможность сидеть, в то время как другие стоят, давала ощущение превосходства. В первую очередь морального – ей содеянное Аланной представлялось чуть ли не изнасилованием.

– По существу, он все же установил еще одно ограничение. Прекрасно, что вам удалось обнаружить, где находится его школа, но теперь я настоятельно советую вам выбросить из головы все мысли, которые, скорее всего, возникли у вас по этому поводу. Он… велел… велел нам держаться подальше от… его людей.

Прикрыв глаза, она с содроганием вспомнила, как грозно приподнялся он на своем ужасном престоле – Львиный трон был выставлен, словно трофей, позади него, – да еще сжимая в руке копье с коротким резным древком. Копье-то зачем – не иначе какой-нибудь айильский обычай.

«Послушай меня, Мерана Седай, – произнес он достаточно любезно, но весьма твердо. – Я не хочу неприятностей между Айз Седай и Аша’манами. Своим солдатам я велел держаться от вас подальше, но не допущу, чтобы они стали вашей добычей. Вздумаете вредить Черной Башне, охотиться за моими людьми – глядите, как бы вам не угодить на вертел. Давайте вместе постараемся избежать осложнений».

Мерана пробыла Айз Седай достаточно долго, чтобы не вздрагивать, оказавшись в шаге от могилы, но на сей раз ей действительно было не по себе. Аша’маны! Черная Башня! Мазрим Таим! Как могло все зайти так далеко? Но Аланна уверяла, что у него уже не меньше ста человек. Откуда ей это известно, она умалчивала, да никто к ней и не приставал – ни одна сестра не раскроет своих соглядатаев. Впрочем, не это важно. «За двумя зайцами погонишься – ни одного не поймаешь», – гласила старая пословица, а нынче самый важный заяц в мире – ал’Тор. Другим придется подождать.

– А он… он еще здесь или… ушел? – спросила Мерана. И Верин, и Аланна весьма спокойно отнеслись к известию о способности ал’Тора Перемещаться, а вот Меране это внушало некоторое беспокойство. Кто знает, какие еще забытые Айз Седай умения он освоил? – Аланна? Ты меня слышишь?

Стройная Зеленая сестра вздрогнула, возвращаясь оттуда, куда увлекли ее мысли. Похоже, отвлекалась она частенько.

– Он в городе. Полагаю, что во дворце. – Голос ее все еще звучал мечтательно и будто сонно. – Дело в том, что… у него рана в боку. Старая рана, лишь наполовину исцеленная. Как только сосредоточусь на ней, слезы наворачиваются. Как можно жить с такой болью?

Сеонид кольнула Аланну взглядом – всякая женщина, имевшая Стража, ощущала его раны. Но Зеленая сестра знала, что испытала Аланна, потеряв Овэйна, и потому, когда заговорила, голос ее звучал не слишком резко:

– Что ж, когда бывали ранены Терил с Фуреном, я едва не лишалась чувств – это притом что мы не ощущаем всей боли. Но ни один из них даже не замедлил шага.

– Я думаю, – тихонько сказала Масури, – мы не о том толкуем. – Она всегда говорила тихо, но, в отличие от многих Коричневых, всегда по существу.

Мерана кивнула: