Властелин Хаоса

Ни на кого из лордов Ранд особо не нажимал. Сунамон заверил его, что подводы готовят, а тайренец уже усвоил, что говорить Ранду одно, а делать другое небезопасно. Заготовка припасов велась по всему Тиру, невзирая на то что Вейрамон кривился от нетерпения, а обливавшийся потом Ториан сетовал на непомерные расходы. Так или иначе, все шло по плану и будет идти по плану впредь – об этом есть кому позаботиться.

Когда Ранд собрался уходить, обмотав голову шуфой и взяв Драконов скипетр, тайренцы и кайриэнцы вновь рассыпались в пышных славословиях, то и дело изысканно кланяясь, и потом принялись уговаривать его остаться на пир, искренне надеясь получить отказ. Как тайренские, так и кайриэнские вельможи старались по возможности избегать общества Дракона Возрожденного, хотя и скрывали это, опасаясь впасть в немилость. Ну а уж когда он прибегал к Силе, все они думали лишь о том, как бы оказаться подальше. Разумеется, они с поклонами проводили его до выхода и проследовали за ним несколько шагов снаружи, но, когда наконец отстали, Сунамон вздохнул, а Ториан – Ранд сам это слышал – аж хихикнул от облегчения.

Айильские вожди, хранившие молчание во время совета, так же молча последовали за Рандом. Девы присоединились к Сулин и трем ее спутницам и сомкнулись кольцом вокруг шестерых мужчин, направившихся к другому, в зеленую полоску шатру. На этот раз приветственных криков было заметно меньше, а вожди хранили молчание. Когда все вошли в шатер, Ранд заметил, что вожди сегодня не очень-то разговорчивы.

– А что толку говорить, если эти мокроземцы все равно не хотят слушать? – отозвался Деарик, рослый, всего на палец ниже Ранда, носатый мужчина с проблеском седины в золотистых волосах. Его голубые глаза выражали крайнюю степень презрения. – Они слушают только ветер.

– Они рассказали тебе о мятеже? – спросил Эрим. Ростом он превосходил Деарика, седины в рыжих волосах имел побольше, а его нижняя челюсть задиристо выдавалась вперед.

– Рассказали, – ответил Ранд.

Ган угрюмо посмотрел на него и промолвил:

– Если ты пошлешь этих тайренских болтунов в погоню за им подобными, то совершишь большую ошибку. Даже если сами они не предадут тебя, с предателями все равно не совладают. Отправь копья. Одного клана будет более чем достаточно.

Ранд покачал головой:

– Дарлин и прочие мятежники могут подождать. Саммаэль – вот что сейчас важно.

– В таком случае давай двинемся на Иллиан сейчас, – предложил Джеран. – И забудь ты об этих мокроземцах, Ранд ал’Тор. Ведь здесь сейчас собралось почти двести тысяч копий. Мы разобьем иллианцев еще до того, как Вейрамон Саньяго и Семарадрид Маравин преодолеют половину пути.

Ранд на мгновение прикрыл глаза. Ну неужто все так и будут без конца с ним спорить? И айильцы туда же, а ведь они не из тех, кто робеет от одного сердитого взгляда Дракона Возрожденного. Пророчества мокрых земель ничего для них не значили, и они не испытывали почтения к титулу Дракона Возрожденного. Айильцы следовали за Тем-Кто-Пришел-с-Рассветом, за Кар’а’карном, но и Кар’а’карн, о чем ему уже надоело слышать, вовсе не был королем.

– Я хочу, чтобы каждый из вас пообещал, что не уйдет отсюда до прибытия Мэта.

– Мы останемся, Ранд ал’Тор. – В обманчиво мягком голосе Бруана слышалось недовольство. Остальные подтвердили свое согласие кивками, неохотно, но подтвердили.

– Хоть это и пустая трата времени, – добавил, поморщившись, Ган.

– Да не видать нам вовек прохлады, если это не так, – подхватили Джеран и Эрим.

Ранд не ожидал, что они так легко согласятся.

– Чтобы сберечь время, то и дело приходится тратить его впустую, – пояснил он, и Ган фыркнул.

Громоходцы приподняли на шестах боковины полосатого шатра, чтобы его продувал ветерок. Он был жарким и сухим, но айильцы, по-видимому, находили его освежающим. Ранд же потел не меньше, чем на солнцепеке. Сняв шуфу, он уселся на уложенные в несколько слоев ковры напротив Бруана и остальных вождей. Девы, присоединившись к Громоходцам, окружили шатер. Время от времени они беззлобно подтрунивали друг над другом и весело смеялись. Кажется, на сей раз в обмене колкостями верх взял Лейран; во всяком случае, Девы дважды поднимали свои круглые кожаные щиты и стучали о них копьями. Ранд, как всегда, почти ничего не понял.

Примяв пальцами табак в коротенькой трубочке, он пустил по кругу кисет из козлиной кожи – в Кэймлине нашелся небольшой бочонок доброго двуреченского табака. Затем, пока остальные дожидались Громоходца, посланного к костру за горящим прутиком, он направил Силу, и его трубка зажглась сама собой. Наконец все раскурили свои трубки и, добродушно попыхивая, завели разговор.