Властелин. Книга 3. Император Европы

Его брат Людовик неожиданно для всех оказался семейным деспотом. Наполеона это вряд ли бы волновало, если бы не одно обстоятельство. Он сам женил Людовика на своей падчерице, Гортензии Богарне. После этого он устал выслушивать жалобы Жозефины на своего зятя и, по совместительству, брата.

Возможно, другой его брат Люсьен мог стать лучшим мужем для Гортензии, но он заупрямился. Как оказалось, он завел шашни с какой-то вдовушкой банкира. Ладно бы еще она была богатой вдовой, это хоть как-то можно было понять. Но ведь ее муж обанкротился еще до своей смерти. Люсьен говорит, что любит ее, что она должна на днях родить от него, и он ее никогда не бросит.

Младший брат Жером, пишет из Америки, что женился на американке и не собирается возвращаться во Францию.

Вот семейка! Вместо того, чтобы помогать ему нести столь тяжелую ношу управления государством, его родня только и делает, что вставляет палки в колеса.

Как будто больше некому доставлять неприятности! Для этого вполне хватило бы Фуше. Его шпионы шлют одну плохую новость за другой. Из штаб-квартиры графа д’Артуа сообщают, что оттуда отправлено письмо Жоржу Кадудалю, вождю вандейских бунтовщиков, с приглашением приехать в Англию. Опять Бурбоны что-то затевают. Никак не хотят понять, что их время ушло безвозвратно.

Из посольства в Англии на днях сообщили, что инженера Лепера арестовали при попытке выкупить сборочный чертеж парового двигателя. Инженера обвиняют в шпионаже в пользу Франции.

И в это трудное время подает прошение об отставке министр полиции Фуше. Ему, видите ли, не понравилось, что Бонапарт решил преобразовать министерство полиции в три независимые структуры: уголовную полицию, тайную полицию и департамент госбезопасности. Все три новых департамента подчинялись напрямую первому консулу. Наполеон это, сделал, так как считал, что в руках Фуше сосредотачивается слишком большая власть, но терять Фуше он не хотел. С другой стороны, Бонапарт осознавал, что держать на такой должности человека против его желания, вредно для дела, поэтому отставку принял.

Наплыв плохих новостей чуть было не поколебал веру Наполеона в свою счастливую звезду. Но, наконец, пришла хорошая новость: Англия объявила войну Франции.

И это было прекрасно! Не Наполеон развязал эту войну, а англичане. Теперь он с полным правом может разыгрывать возмущение столь вероломным поступком северного соседа. С этого момента он начнет осуществлять свой грандиозный план.

Бонапарт созвал в Тюильри военный совет, на который пригласили министров, адмиралов и генералов.

– Англия объявила нам войну, – заявил первый консул, – и она страшно пожалеет об этом. Мы соберем на побережье огромную армию вторжения, посадим ее на корабли и в течение нескольких месяцев завоюем остров. Эта нация торгашей должна ответить нам за все!

Бонапарт раздал заранее подготовленные приказы министрам, командующим сухопутными корпусами и морскими эскадрами. Все в этих приказах было подчинено единственной цели: развертыванию на северном побережье Франции в районе Булони базы для вторжения сухопутной армии на территорию Англии.

Все это должно настолько напугать англичан, что они кинутся за помощью к Австрии, Пруссии и России. Против английского дипломатического напора устоять трудно, особенно если он подкреплен посулом немалых денег. А в таких делах Англия денег никогда не жалела.

Наполеон был уверен, что австрияки и пруссаки согласятся без всяких оговорок. Слишком много претензий накопилось у них к Франции и лично к нему. Смелости им придаст тот факт, что основные силы Наполеона будут находиться далеко от Рейна, на берегу Ла-Манша в Булони.

С русскими не все так однозначно. Новый царь Александр еще никак не обозначил своей позиции. Он возобновил торговые отношения с Англией, прерванные его отцом, но и не отказался от дружественных договоренностей с Францией. Видимо, русский царь собрался усидеть на двух стульях. Посмотрим, как это у него получится.

***

Адмирал Нельсон получил аудиенцию у первого лорда Адмиралтейства без всяких проволочек. Он лишь направил в адрес морского ведомства докладную записку, и уже через два дня ему была назначена встреча. Адмирал ровно в назначенный час вошел в кабинет главы ведомства.

– Господин адмирал, на чем основано ваше предположение, о котором, вы говорите в своей записке? – задал вопрос первый лорд.

– У меня не предположение, а уверенность, ваше превосходительство.

– Хорошо, на чем основана ваша уверенность?

– Я давно слежу за действиями Бонапарта, и могу утверждать, что он мастер мистификаций. Вспомните, как он убедил всех в 1798 году, что обрушится всем своим флотом на Шотландию. Я тогда сторожил его на Гибралтаре, а он беспрепятственно перебрался в Египет.

– Вряд ли из единичного случая следует та закономерность, о которой вы говорите, господин адмирал.

– Вы правы, ваше превосходительство: по единичному случаю делать обобщения – величайшая глупость. Но в том и дело, что этот случай не единичный. Во всех своих битвах Бонапарт появлялся там, где его никто не ждал и действовал вопреки ожиданий противников.