Властелин Колец

Целый день, пока не наступил ранний холодный вечер, они шли и шли. Под ногами стало суше, растительность постепенно исчезала. На болотах позади залег плотный туман. Изредка в воздухе разносились жалобные крики незнакомых птиц. Когда круглое красное солнце скатилось в плотный сумрак на западном горизонте и наступила мертвая тишина, хоббиты подумали о том, как весело светили им когда-то в закатных лучах окна Торбы.

В конце дня им попался ручей, который сбегал с холмов и пропадал в болотистой низине. Они пошли вдоль него и, только когда стемнело, сделали привал на его берегу в чахлом ольховнике. На фоне ночного неба перед ними уже вырисовывались хмурые безлесные спины холмов.

В эту ночь они выставили часового, а скиталец, похоже, так и не ложился. Луна прибывала и всю первую половину ночи обливала землю холодным сероватым светом.

Утром с восходом вышли в дальнейший путь; было свежо, даже морозно, небо светилось бледной голубизной. Хоббиты чувствовали себя бодро. Они уже втянулись в ходьбу и могли долго пробыть на ногах на скудном рационе – в Хоббитшире они сказали бы, что так можно ноги протянуть. Пипин вдруг заявил, что Фродо стал вдвое толще того хоббита, которого все знали раньше.

– Чепуха, – сказал Фродо, затягивая пояс. – От меня на самом доле намного меньше осталось. Если процесс похудения не прекратится, я стану призраком.

– Кончайте болтать об этих вещах! – неожиданно рассердился Долгоброд.

* * *

Холмы приближались, – неровная гряда высотой почти в тысячу локтей, в гребне которой были провалы и проходы, ведущие на восток; хоббиты видели заросшие развалины старинных укреплений, обомшелые остатки стен и рвов, древней каменной кладки.

К ночи они добрались до западных склонов, где разбили лагерь. Была ночь 5-го октября, прошло 6 дней от выхода из Бригорья.

Утром они обнаружили первую хорошую тропу после Криволесья. Повернув по ней вправо, пошли к югу. Тропа хитро петляла, словно сама старалась, чтобы ее не было видно ни сверху, ни из долины. Она ныряла в провалы и овраги, прижималась к крутым склонам под карнизами, а там, где шла по ровному и более или менее открытому месту, была с обеих сторон обложена рядами крупных валунов и обтесанных камней, они скрывали путников, как хорошие заборы.

– Интересно, кто прокладывал такую тропу и зачем? – спросил Мерри, когда они пробирались по одному из таких проходов, между особенно крупными и тесно составленными камнями. – Мне это место не нравится. Какой-то могильный вид. Кстати, на этой горе есть Могильник?

– Нет. Могильников нет ни на горе Ветров, ни на соседних холмах, – ответил Долгоброд. – Нуменорцы здесь не жили. В последние годы существования их государства они защищали холмы от нападений Чернокнижника из Ангмара, но недолго. Тропу проложили, чтобы подходить к укреплениям, она шла вдоль стен. А совсем давно, когда было основано Северное Королевство, на этой горе построили большую дозорную башню и назвали ее Башней Ветров, Амон Сул. Она была разрушена и сожжена, от нее только неровное каменное кольцо осталось, как корона на макушке старой горы. Когда-то она была высокая и красивая. Говорят, что на ней Элендил ожидал прихода Гил-Гэлада с запада. Это было в дни Последнего Союза.

Хоббиты уставились на Долгоброда. Оказывается, он знал не только тропы Дикого Края, а и древние легенды.

– Кто был Гил-Гэлад? – спросил Мерри.

Скиталец задумался и не ответил. Вдруг кто-то вполголоса проговорил:

Гил-Гэлад был эльфом и королем
Последней свободной страны.
От гор до моря арфы о нем
Поют, печали полны.

Меч разил, и копье было всех острей,

Шлем высокий ярко сверкал,
И бессчетные звезды небесных полей
Серебряный щит отражал.

Поскакал он в поход в былые года,

И не стало о нем вестей,
Потому что скатилась его звезда
В черный Мордор, страну теней.

Все с изумлением обернулись к Сэму, так как декламировал именно он.

– Давай дальше! – сказал Мерри.

– Я дальше не знаю, – сказал Сэм, краснея. – Я это выучил у господина Бильбо, когда мальцом был. Он мне разные такие сказки рассказывал, знал, что я про эльфов слушать не устану. Он меня читать выучил. А сам каким грамотеем был! И умел сочинять стихи. Это тоже он сочинил.

– Он этого не сочинял, – сказал Долгоброд. – Это часть запева старинной баллады о гибели Гил-Гэлада. Она на древнеэльфийском языке; Бильбо, как видно, ее перевел. А я не знал.

– Там много было, – сказал Сэм. – Все про Мордор. Я дальше не учил, меня аж дрожь пробирала, так страшно. Никогда не думал, что самому придется туда идти!

– Идти в Мордор! – воскликнул Пипин. – Хоть бы до этого не дошло!

– Не произносите громко это название! – сказал Долгоброд.

* * *