Властелин колец

Он помахал своей большой рукой и исчез среди деревьев.

Путешественники ехали теперь быстрее, направляясь к роханскому проходу. И здесь вблизи того места, где Пиппин смотрел в камень Ортханка, Арагорн попрощался со всеми. Хоббиты очень опечалились при этом расставании: Арагорн был их верным другом и предводителем во многих опасностях.

– Хотел бы я иметь камень, чтобы видеть в нем своих друзей, – сказал Пиппин. – И чтобы мы могли разговаривать.

– Остался только один камень, который вы могли бы использовать, – ответил Арагорн, – потому что вы не захотите видеть то, что показывает камень Минас Тирита. Но палантир Ортханка останется у короля, чтобы он мог видеть, что происходит в его королевстве и что делают его слуги. И не забудьте, Перегрин Тук, что вы рыцарь Гондора и я не освобождаю вас от службы. Сейчас вы уходите, но я могу позвать вас. И помните, мои дорогие друзья из Удела, что мое королевство простирается и на север – и однажды я приду туда.

Арагорн попрощался с Келеборном и Галадриэль, и госпожа сказала ему:

– Эльфийский камень, через тьму пришли вы к вашей надежде и получили теперь все, что желали. Хорошо используйте дни!

Но Келеборн добавил:

– Прощайте, родич! Пусть ваша судьба будет другой, чем у меня, и ваше сокровище останется с вами до конца!

С этим они расстались на закате: и когда немного спустя они повернулись и посмотрели назад, то увидели короля запада на большом коне в окружении рыцарей; и заходящее солнце осветило его, и белая мантия его запылала алым пламенем. Арагорн поднял зеленый камень, и из его руки вырвался зеленый огонь.

Вскоре уменьшившийся отряд, следуя по Изену, повернул на запад и прошел проход в пустынные земли за ним, а оттуда, повернув на север, добрался до границ Дунленда. Жители Дунленда бежали, завидев путников: они боялись эльфов, хотя те редко заходили в их земли. Но путники не обращали внимания, потому что их все еще было много и у них было все необходимое; и они, не торопясь, двигались своим путем, натягивая для отдыха палатки, где хотели.

На шестой день после расставания с королем они двигались по лесу, спускавшемуся с холмов у подножья туманных гор, которые теперь находились справа от них. А выбравшись на открытое пространство на закате солнца, они догнали старика, опирающегося на посох, одетого в обрывки серой и грязно-белой одежды. У его ног сидел другой нищий, сутулящийся и скулящий.

– Ну, Саруман! – сказал Гэндальф. – Куда вы идете?

– Какое вам дело? – ответил тот. – Вы хотите и в этом распоряжаться мной? Вы еще не удовлетворены моим падением?

– Вы знаете ответ? – сказал Гэндальф. – Нет и нет. Но в любом случае моя работа подошла к концу. Король принял на себя ношу. Если бы вы подождали в Ортханке, вы увидели бы его, и он проявил бы свою мудрость и милосердие.

– Тем больше было причин уйти поскорее, – ответил Саруман, – мне ничего от него не нужно. Если вы хотите получить ответ на свой первый вопрос, то я ищу пути из его королевства.

– Значит, вы опять идете неверным путем, – сказал Гэндальф, – и я не вижу надежды в вашем пути. Вы не хотите нашей помощи? Мы предлагаем ее вам.

– Мне? – удивился Саруман. – Нет, не смейтесь надо мной. Я предпочитаю, чтобы вы хмурились. А что касается присутствующей здесь госпожи, то я не верю ей: она всегда ненавидела меня и интриговала в вашу пользу. Я не сомневаюсь, что она привела вас этим путем, чтобы полюбоваться моей нищетой. Если бы я знал о вас, я не доставил бы ей этого удовольствия.

– Саруман, – сказала Галадриэль, – у нас другие дела и заботы, более важные, чем отыскивать вас. Скажите лучше, что вас догнала удача: это ваш последний шанс.

– Если на самом деле последний, то я рад, – сказал Саруман, – ибо я избавлюсь от необходимости отказываться в следующий раз. Все мои надежды рухнули, но я не хочу разделять ваши. Если они у вас есть.

На мгновение глаза его блеснули.

– Я не зря тратил долгие часы, изучая эти дела, – сказал он. – Вы обречены, и сами знаете это. И мне доставляет немалое удовольствие в моих скитаниях думать, что разрушая мой дом, вы разрушили и свой. И какой же корабль перенесет вас обратно через широкое море? – насмехался он. – Серый корабль, полный призраков.

Он засмеялся хрипло и неприятно.

– Вставай, идиот! – закричал он второму нищему, сидевшему на земле, и ударил его посохом. – Поворачивайся! Если они идут по нашему пути, мы пойдем по другому. Вставай, или не получишь свою корку на ужин!

Нищий встал с хныканьем:

– Бедный старый Грима! Бедный старый Грима! Всегда его бьют и ругают. Как я его ненавижу! Я хотел бы уйти от него!

– Тогда уходи! – сказал Гэндальф.

Но Змеиный Язык бросил на Гэндальфа взгляд, полный ужаса, и заторопился за Саруманом. Когда зловещая пара проходила мимо хоббитов, Саруман остановился и посмотрел на них. Они смотрели на него с жалостью.

– Значит, вы тоже пришли поиздеваться надо мной, пострелята? – Сказал он. – Вам не интересно, в чем нуждается нищий. Ведь у вас есть все, что вам нужно: еда, и одежда, и лучшее зелье для ваших трубок. О, да я знаю. Я знаю, откуда оно. Не дадите ли нищему на затяжку?