Властелин Колец

– Даже будь у вас силы, поздно спешить вслед вождям. Гибель в битве – удел воина, не зависящий от его желания. Смерть подстерегает его везде, и, сдается мне, наш долг – встретить ее достойно, а пока – подчиняться Целителям и терпеливо копить силы.

Фарамир не услышал ответа и, взглянув в лицо девушки, почувствовал, как разжалась у нее внутри сжатая дотоле пружина. Так самые трескучие морозы отступают перед первым же слабым дыханием весны. Маленькая слезинка прочертила дорожку на бледной щеке. Чуть склонилась ее гордая голова. Тихо, скорее себе, чем Правителю, Йовин пожаловалась:

– Но Целители снова уложат меня в постель, а в моей комнате нет ни одного окна, выходящего на восток. – Теперь голос, произнесший эти слова, был обычным голосом совсем юной, печальной девушки.

Фарамир улыбнулся:

– А вот это поправимо. Такому горю я смогу помочь. Если вы останетесь в госпитале, то сможете гулять в саду и сколько угодно смотреть на восток. А я буду поджидать вас здесь, тоже посматривая в ту сторону. Может быть, нам будет легче, если мы вместе будем думать и разговаривать о наших ушедших надеждах.

Йовин подняла голову и взглянула прямо в глаза Фарамиру. Щеки ее слегка порозовели.

– Едва ли вам будет легче со мной, Правитель. И о чем мне говорить с живыми?

– Хотели бы вы услышать прямой ответ? – пристально глядя на девушку, спросил Фарамир.

– Да, – с едва заметным колебанием ответила она.

– Тогда – вот он. Послушайте меня, Йовин из Рохана. В лугах Гондора немало прекрасных цветов, в селениях Гондора немало прекрасных девушек, но никогда еще не доводилось мне встретить цветок или девушку столь прекрасную и столь печальную, как вы. Может быть, светлому миру осталось жить всего несколько дней, но я надеюсь бестрепетно встретить приход Тьмы, а если при этом в последний солнечный день смогу видеть вас, то встречу любые беды с легким сердцем. Мы с вами далеко уходили под крылья Тьмы, и вернула нас из царства теней одна и та же рука.

– Увы, Правитель, эта рука вернула лишь мое тело. Напрасно ждать моего исцеления. Я – щитоносец Рохана, моя рука – рука воина, я не гожусь для нежных разговоров. Но признательна вам за разрешение покидать время от времени мою тюрьму. Я воспользуюсь предложением Правителя Гондора.

Учтиво попрощавшись, Йовин вернулась в дом. А Фарамир долго еще бродил по саду, только теперь взгляд его чаще обращался к окнам госпиталя, чем к восточным стенам.

Вернувшись в свою комнату, Фарамир вызвал Целителя и подробно расспросил о девушке из Рохана.

– Я думаю, Правитель, – заключил свой рассказ лекарь, – что знать о ней больше должен полурослик. Он тоже у нас на попечении. Это – оруженосец короля Рохана, он был с ним и с девушкой, как говорят, до самого конца.

Так Мерри предстал перед Фарамиром, и они проговорили весь день. Из разговора Правитель узнал намного больше, чем мог сообщить Мерри. Во всяком случае, он уяснил причины тоски и тревоги, мучивших прекрасную воительницу.

Следующим вечером Правитель и Мерри долго гуляли по саду, но Йовин не дождались. Фарамир встретил ее лишь утром. В белых одеждах, пронизанных солнцем, она стояла на стене и спустилась, когда Фарамир окликнул ее.

Весь этот день они провели вместе, то прогуливаясь по саду, то сидя на скамеечке под раскидистым деревом, то молча, то за разговором. А назавтра встретились снова. Старший Целитель смотрел на них из окна и радовался в душе – одной, нет, даже двумя заботами у него стало меньше. Среди страхов и дурных предчувствий, тяготивших жителей Города, эти двое расцветали на глазах и с каждым днем набирались сил.

На пятый день после знакомства с Правителем, Йовин снова стояла на стене рядом с ним. Вестей по-прежнему не было. Лица горожан стали совсем угрюмыми. И как нарочно, испортилась погода. Похолодало, а северный ветер с дождем заставил потускнеть весенние краски окрестных земель.

Фарамир и Йовин кутались в плащи, а на плечах девушки синела накидка цвета летнего вечера с серебряными звездами по краю. Когда-то ее носила Финдуилас из Амрота, мать Фарамира, и теперь Правителю казалось, что эта одежда удивительно подходит печальной красоте Йовин, придавая ее грусти величавый оттенок.

Но девушка зябко вздрагивала даже под этим звездным одеянием. Она неотрывно смотрела на север, туда, где небо было ясным и словно твердым, и откуда порывами налетал ветер.

– Что вы надеетесь увидеть там, Йовин? – спросил Фарамир.

– В той стороне Черные Ворота? Он ведь оттуда должен вернуться? Уже семь дней прошло…

– Семь дней, – задумчиво повторил Фарамир. – Конечно, велика наша тревога за ушедших, но мне эти дни даровали радость и боль, которых я не ждал совсем. Мне радостно видеть вас и больно от близости Тьмы, вот-вот грозящей оправдать своим приходом наши худшие опасения. Потому что именно теперь я, как никогда, страшусь конца этого мира, страшусь слишком скоро утратить то, что едва обрел.