Властелин Колец

Наступило тягостное молчание. Фродо не отвечал: он мучился сомнениями и страхом. Сэм все больше хмурился, все чаще поглядывал на своего хозяина — и наконец не выдержал:

— С вашего позволения, господин Фродо, я ответил бы — нет и еще раз нет! Этот Бродяга говорит, что, мол, держите ухо востро. Тут я согласен. Вот с него прямо и начнем! Он явился из Дикоземья, а я о тамошних ничего, кроме худого, не слышал. Потом, что-то он очень уж много знает, даже, на мой взгляд, чересчур много. Но я все равно не понимаю, почему мы должны брать его с собой и по собственному почину идти за ним куда-то в глушь, где, как он сам говорит, помощи ждать неоткуда, зови не зови!

Пиппин заерзал на месте, ему было явно не по себе. Бродяга ничего не ответил Сэму, повернулся к Фродо и пристально на него посмотрел. Фродо отвел взгляд.

— Нет, я не согласен с Сэмом, — сказал он медленно. — Мне кажется, ты не такой, каким представляешься с виду. Поначалу выговор у тебя был брийский, но потом изменился… И все же кое в чем Сэм прав. Почему ты призываешь нас к осторожности, а сам предлагаешь довериться первому встречному? Зачем этот маскарад? Кто ты? Что тебе известно о… ну, о деле, которое меня сюда привело, и откуда тебе это известно?

— Урок усвоен, — хмуро усмехнулся Бродяга. — Но осторожность — одно, а нерешительность — уже другое. В одиночку ты никогда не доберешься до Ривенделла, и у тебя нет другого выхода, кроме как довериться мне. На пару вопросов я отвечу, если, конечно, это тебе поможет. Только вот не знаю, что тебе в моих ответах, если ты мне не веришь? Впрочем…

Тут в дверь постучали. В дверях возник господин Подсолнух со свечами, а за ним — Ноб с дымящимися кувшинами. Бродяга отступил в тень.

— Пришел вот спокойной ночи вам пожелать, — сказал корчмарь, ставя на стол свечи. — Ноб! Воду отнеси в спальни!

Он затворил дверь и вернулся в комнату.

— Дело, значит, такое, — начал он, запинаясь и с довольно озабоченным видом. — Если выйдут какие неприятности, то простите великодушно. Но вы и сами знаете, как это бывает — одно, другое, а я человек занятой. Тут, как говорится, всю память отшибет. Но может, еще не поздно. Понимаете, меня просили не прозевать, если вдруг поедут хоббиты из Заселья, а особенно спрашивали про одного, по фамилии Бэггинс…

— А мне-то что до этого? — перебил Фродо.

— Да уж вам лучше знать. — Корчмарь понимающе подмигнул ему. — Я вас не выдам, не бойтесь. Мне сказали, что этот самый Бэггинс, когда приедет, скажется Подхолминсом. И приметы сходятся — только не сердитесь.

— Да неужели?! И какие же это приметы? — снова перебил Фродо, забыв о правилах приличия и выдавая себя с головой.

— «Крепкий, плотный, краснощекий», — торжественно, нараспев процитировал господин Подсолнух. Пиппин хихикнул, а Сэм бросил на корчмаря сердитый взгляд. — «Этого тебе будет мало, Подсолнух, ведь хоббиты все такие, — говорит он мне. — И господин Подсолнух покосился на Пиппина. — Но господин Бэггинс ростом немного выше среднего, волосом посветлее и на подбородке ямочка, а сам такой самоуверенный, и глаза блестят». Простите, если что не так, но не мои это слова, это он так сказал.

— Он? Но кто?! — воскликнул Фродо, отбрасывая последнюю осторожность.

— А, он-то? Да Гэндальф, конечно, если вы с ним знакомы. Говорят, он волшебник. Сам я за это не поручусь, но мы с ним большие приятели. Правда, не знаю, что он мне устроит, когда опять наведается. Боюсь, наведет порчу на все мое пиво или превратит меня в какой-нибудь чурбан. Он ведь скор на руку. Но поправить уже ничего нельзя, что сделано, то сделано…

— Но что же ты такого сделал? — снова перебил Фродо, начиная терять терпение, — мысли в голове у Подсолнуха ворочались что-то уж чересчур медленно.

— Так бишь где я остановился-то? — вопросил корчмарь и растерянно прищелкнул пальцами. — М-м… ах да! Старина Гэндальф! Заходит он, значит, месяца три назад ко мне в комнату, даже не постучавшись. «Подсолнух, — говорит, — утром меня здесь уже не будет. Не окажешь ли мне одну услугу?» — «Только назовите», — говорю. — «Я шибко спешу, братец, — продолжает он, — времени ни минутки, а тут письмецо одно, и мне бы позарез надо его доставить в Заселье. Ты можешь кого-нибудь послать туда, только чтоб понадежнее?» — «А как же, — говорю, — вот хоть прямо завтра, ну, послезавтра в крайнем случае». — «Нет, — говорит, — лучше завтра». И дает мне, стало быть, конверт. Адрес ясный, все честь по чести.

Господин Подсолнух извлек из кармана конверт и по слогам, с гордостью (он весьма ценил свою репутацию грамотея) прочел:

ГНУ ФРОДО БЭГГИНСУ,

КОТОМКА,

ХОББИТОН, что в ЗАСЕЛЬЕ.

— Мне — письмо от Гэндальфа?! — вскричал Фродо.

— Ага! — поймал его Подсолнух. — Стало быть, вы все-таки Бэггинс!

— Вот именно! А потому отдайте мне сию минуту письмо и будьте любезны объяснить, почему вы его так и не отослали! Полагаю, вы с этим и пришли ко мне? Долго же вы ходили вокруг да около!

Несчастный господин Подсолнух не знал, куда деваться.