Властелин колец

Можно спорить, был ли последний вопрос просто вопросом или загадкой; но несомненно, что, приняв его и не сумев ответить, Голлум должен был исполнить обещание. И Бильбо напомнил ему об этом: он подумал вдруг, что эта скользкая тварь может нарушить слово, даже если — как в игре в загадки — обещания от веку считаются нерушимыми. Но за много сотен одиноких лет сердце Голлума стало чернее подгорной тьмы — в нем были лишь злость да предательство. Он скользнул прочь и вернулся на остров: там, думал он, лежит кольцо. Он проголодался и разозлился; а когда Прелесть будет с ним — никакое оружие ему не страшно.

Но кольца на острове не было: потерялось, пропало. От вопля Голлума мурашки поползли у Бильбо по спине, хоть он и не понял еще, что случилось. Зато Голлум понял — да поздно. «Что у него в кармансах?!» — завопил он. Глаза его вспыхнули зеленым огнем и он поспешил назад — убить хоббита, вернуть Прелесть. Бильбо вовремя заметил опасность и очертя голову помчался прочь от воды. И снова его спас счастливый случай. На бегу он сунул руку в карман, и кольцо тихонько наделось ему на палец. Голлум проскочил мимо, не заметив его, и побежал стеречь выход, чтобы не выпустить «вора». Бильбо осторожно пошел следом — а Голлум хныкал, ругался и то и дело поминал свою Прелесть. Так что в конце концов Бильбо сообразил, что к чему, и перед ним мелькнула надежда: у него чудесное кольцо — и возможность спастись и от Голлума, и от орков.

Наконец они остановились перед невидимым проходом, что вел к нижним воротам копей на восточной стороне гор. Голлум скрючился у входа, принюхиваясь и прислушиваясь, и Бильбо готов был уже заколоть его — но жалость его остановила. Кольцо — единственную свою надежду — он не снял, но пользоваться им для убийства не стал. Под конец он собрался с духом, перескочил через Голлума и побежал по проходу — а вслед ему неслись вопли отчаянья и ненависти: «Вор, вор!.. Ворюга!! Навсегда ненавистный Торбинс!»

Интересно, что историю эту Бильбо сперва рассказал товарищам немного не так. Им он сказал, что Голлум обещал ему подарочек, если он выиграет, но, когда отправился за ним на остров, обнаружил, что сокровище исчезло. Бильбо догадался, что это то самое кольцо, которое он нашел и, поскольку он выиграл, оно его по праву. Но Г оллуму он ничего не сказал и заставил его показать дорогу — если уж тот не мог подарить обещанного. Так он и написал в воспоминаниях и своей рукой не изменил в них ни строчки — даже после Совета у Эльронда.

В таком виде эта история вошла в Алую Книгу и в несколько копий с нее. Но во многих копиях есть и истинная история (как вариант), взятая, без сомнения, из заметок Фродо или Сэммиуса — оба знали правду, но, как видно, не хотели исправлять ничего, написанного старым хоббитом.

Гэндальф, однако, сразу не поверил Бильбо и продолжал интересоваться кольцом. В конце концов, после долгих расспросов, он добился от Бильбо правды, и в результате они чуть не поссорились; но маг, очевидно, считал, что дело того стоит. А еще очень важным казалось ему, хоть этого он Бильбо и не сказал, что хоббит не рассказал ему всего с самого начала: это было вовсе у того не в обычае. Мысль о «подарочке» не просто так пришла Бильбо в голову. Она была подсказана ему, как он признался, Голлумом, который не единожды называл кольцо «подарочком на день рожденья». И это тоже казалось Гэндальфу весьма странным и подозрительным; но всей правды он не знал еще долгие годы.

Вряд ли надо много говорить здесь о дальнейших похождениях Бильбо. С помощью кольца он ускользнул от орков и догнал товарищей; по пути он еще не раз им пользовался — главным образом, чтобы выручать друзей, но, пока мог, хранил кольцо в тайне. После возвращения домой он ни с кем о нем не говорил — кроме Гэндальфа и Фродо; и больше никто в Крае о нем не знал — так Бильбо, во всяком случае, думал. Первые главы своей повести, где говорилось о Походе, он показывал только Фродо.

Свой меч Разитель Бильбо повесил над камином; мифрильная кольчуга — дар гномов из драконова сокровища — пылилась где-то в чулане; старый плащ и выцветший капюшон лежали в сундуке; но кольцо всегда было при нем — в кармане, на цепочке.

Он вернулся домой 22 июня 1342 года по счету Края, на 52 году жизни, и в стране не происходило ничего особенного, пока господин Торбинс не начал готовиться к празднованию своего стоодиннадцатилетия (год по хоббичьему счету 1401). Здесь и начало нашей истории.

Заметки к Летописному Своду Края.

В конце Третьей Эпохи роль, которую сыграли хоббиты в великих событиях, что привели к включению Края в Воссоединенное Королевство, пробудила среди них интерес к собственной истории, и многие из старых преданий, до той поры в основном устных, были собраны и записаны. Большие семьи были, к тому же, связаны с событиями во всем Королевстве, и многие их члены изучали его древнюю историю и легенды. К концу первого века Четвертой Эпохи в Крае можно было уже найти несколько библиотек, содержащих множество исторических книг и летописей.