Властелин колец. Две крепости

— Нет, — так же тихо ответил маг. — У нас есть немного времени, его нельзя упускать. Враг, конечно, думает, что Камень в Ортханке: с чего бы ему думать иначе? Значит, он считает, что хоббит в плену у Сарумана. Пока еще он поймет, что ошибся… Этим — то временем мы и должны воспользоваться. Мы и так слишком медлили. Окрестности Изенгарда не такое место, чтобы здесь задерживаться. Я сейчас уеду и возьму с собой Перегрина. Это будет для него полезнее, чем воровать волшебные Камни.

— А мы выступим на рассвете, — сказал Теоден.

— Это уж как решите, — ответил Гэндальф. — Только доберитесь до Хельмовой Пади побыстрее.

В этот миг яркий свет луны закрыла огромная тень. Некоторые из Всадников вскрикнули, закрывая головы руками. Слепой ужас и смертельный холод охватили их. Низко над ними промчалась огромная крылатая тень. Она описала широкий круг и быстрее ветра умчалась на север.

Всадники, бледные от ужаса, медленно приходили в себя. Гэндальф погрозил вслед тени кулаком.

— Назгул! — вскричал он. — Посланец Мордора! Они пересекли Реку, значит, буря близка! Советую не медлить и выступать, не дожидаясь рассвета.

Он подхватил на руки Пиппина и позвал коня. Сполох тотчас примчался. Через секунду маг был уже верхом и кричал Арагорну:

— Прощай! Торопись! Вперед, Сполох!

Конь тряхнул гривой, распустил хвост, заблестевший в лунном свете и, сделав скачок, от которого зазвенела земля, исчез.

— Это надо же, какая спокойная ночь! — ворчал Мерри. — Везет же некоторым. То им не спится и они таскают волшебные шары у магов, а те, вместо того чтобы превратить их в пень, берут наглецов с собой в путешествие…

Арагорн осадил его:

— Я не ручаюсь, что было бы лучше, если бы в Камень заглянул доблестный Мериадок. Что теперь говорить! Во всяком случае, если Гэндальф взял с собой Пиппина, тебе придется ехать со мной, и немедленно. Собирайся и захвати его вещи. Да поскорее!

Сполох летел по равнине. Клалось, его копыта совсем не касаются земли. Пиппин постепенно приходил в себя. Ему было тепло, а в лицо дул прохладный свежий ветер. Он был с Гэндальфом. Ужас перед Камнем и перед тенью, заслонившей луну, постепенно исчезал, таял, как туман или страшный сон. Он застенчиво подергал мага за плащ.

— Я и не знал, что ты ездишь без седла и поводьев, — сказал он.

— Это же не простой конь, — ответил маг. — Не ты едешь на нем, это он решает, везти тебя или нет. И уж если решил везти, так сам присмотрит, чтобы ты не свалился.

— Он быстрый как ветер, да? — спросил Пиппин. — А как легко и мягко стучат копыта!

— Начался подъем, земля неровная. Но видишь, как приблизились Белые Горы? Вон там, у трех черных вершин, лежит ущелье, где позапрошлой ночью был бой, — объяснил маг.

Пиппин притих. Гэндальф что — то мурлыкал себе под нос на разных языках, какие — то короткие рифмованные строчки, а мили незаметно проносились мимо. В шуме ветра Пиппин смог разобрать слова:

Из погибшей земли, через дали морей
Те короли пронесли
Белое Древо, Семь Звезд, Семь Камней…

— Ты о чем? — спросил Пиппин.

— Вспоминаю Скрижали Знания… Хоббиты, поди, давно о них позабыли, если вообще знали…

— Вовсе нет, — ответил Пиппин. — Мы и свои составляем, хоть кое — кому, может, они и неинтересны. Но о таком я не слышал. Какие Семь Звезд? Какие Семь Камней?

— Палантиры королей древности, — ответил маг.

— А что это значит?

Гэндальф ответил не сразу.

— Название это означает «видящий сквозь даль». Камень из Ортханка — один из них.

— Значит, его сделал не… не Враг?

— Нет. Не он. И не Саруман. Им это не по силам. Палантиры появились на Заокраинном Западе, в Эльдамаре, у Нолдоров. Быть может, их сделал сам Феанор, и было это так давно, что не нашими годами мерить. Но Саурон все способен обратить во зло. Один из этих Камней и соблазнил Сарумана. Опасны творения, если сила их создателя больше нашей собственной. Он сам виноват, конечно. Глупец! Он хранил его для себя одного, ни слова не говорил даже на Совете… Мы — то считали, что все Палантиры погибли. А нынешние эльфы и люди даже не знали о таких чудесах. Только среди дунаданов Севера еще помнят древнее знание…

— А что с ними делали в древности? — обрадованный разговорчивостью мага, спросил Пиппин. Он боялся, что такое настроение долго не продержится.