Властелин Кукол

— Не думай, что я всегда буду тебе так помогать, — наконец произнесла она. — Серафина рассказала мне, как было тяжело.

— Дело не в этом. Я почувствовал вкус Ордуна…

Ее улыбка исчезла.

— Ордуна, некроманта?

Я кивнул.

Она вздохнула.

— Надеюсь, пиво было достаточно хорошим, — она покачала головой. — Тем не менее время было не подходящим.

Я знаю, хотел я сказать, но заснул.

4. Расставание и мрачные мысли

Я открыл глаза. Сначала один, потом другой. Собственно, всё было в порядке, я был ещё жив и даже когда зашевелил головой, всё осталось на своём месте. Вместо ожидаемой пульсации, я ощутил всего лишь лёгкое давление на виски. Кружка вмещала в себя полторы меры… И Рагнар, видимо, правильно описал особенные достоинства Кронскрагера. Неудивительно, что он назвал его королевой среди пива.

— Вижу, ты ещё жив, — раздался голос Лиандры со стороны письменного стала. Она улыбалась. Я сел — мир всё ещё оставался на месте — и выглянул во двор. Было ещё светло, хотя тени стали более отчётливыми. Должно быть я спал не более пол отрезка свечи.

— На удивление, да.

Я встал, подошёл к умывальнику и умылся.

Вода с ароматом розы… Кто сейчас заботился о таких вещах? Лиандра? Вряд ли. Она знала, что мне нравилось, когда так пахло от неё, но не от меня. Зиглинда? Это было бы на неё похоже.

Лиандра внимательно меня изучала.

— Серафина рассказала мне, что случилось. И сколько ты выпил. В такую жару, Хавальд, ты идиот! Должно быть боги благоволят к тебе, другие бы сейчас лежали на смертном одре.

Я покачал головой. Осторожно. Она не упала с плеч. Пиво действительно поразительное.

— Я упоминал Рагнара, моего друга с севера. Того, о котором Янош думал, что он меня обманывает.

Она кивнула.

— Он рассказал мне об особенном пиве, которое варят северяне и которым они даже, якобы, торгуют с гномами.

Она приподняла вверх бровь. Я ещё никогда не видел живого гнома, вероятно, она тоже, но баллады в этом отношении были предельно ясны: гномы пили только своё собственное пиво. Что ж, теперь я поверил, что есть исключение.

— Тёмный Кронскрагер. От него нет похмелья.

Я подошёл к ней, положил руку на плечо и хотел наклониться для поцелуя, но она упёрлась мне рукой в грудь, а другой замахала перед моим носом.

— Если бы у тебя был мой нос, ты бы этого сейчас не сказал. Ты воняешь пивом! — она улыбнулась и заметив мой взгляд, захохотала. — Не смотри на меня так! — сказала она, отталкивая меня. — Ты сам виноват.

— Ты права, но поверь, это был лучший выбор, — я провёл рукой по волосам и снова сел на кровать. — Я ещё никогда не делал ничего подобного.

— Не пил пива?

Я покачал головой.

— Другое? — тихо спросила она.

Я кивнул.

— Ещё совсем недавно это сердце билось. Прикоснуться к нему… Во время своей учёбы ты когда-нибудь видела вскрытое тело? — она лишь кивнула. — Всё чудесным образом связано и компактно уложено. И какими бы непонятными на первый взгляд казались органы, во всём есть смысл, там виден порядок, воля богов и творения. Чудо… и в то же время ужасное зрелище, — я закрыл глаза. — При помощи острия меча я научился прокладывать дорогу между рёбер к сердцу и достаточно часто находил её. Я видел взгляд учёного — врача, когда он вскрывал грудную клетку. Он знал, что делает, и как бы жестоко это не казалось, в его глазах читалось благоговение.

Он был человеком, которым я восхищался. Кто-то, кто использовал свою жизнь, чтобы исцелять то, что уничтожают другие, кто ещё никогда в своей жизни не убивал. Я помнил, как чувствовал себя, когда впервые убил… Но уже больше не помнил чувства невинности, до того, как это случилось, — я посмотрел на неё.

— У нас есть свобода воли, ведь боги не могут желать, чтобы их творение разрушало само себя…

Я посмотрел на свою руку, один палец обхватывал широкий золотой обруч. То самое кольцо. Я потянул, но оно крепко застряло на пальце. Однако его можно было поворачивать туда-сюда, поэтому я повернул, чтобы была видна печатка, которая обычно была со стороны ладони.

— Это кольцо что-то со мной делает. Я не видел того, что видели другие, и я что-то почувствовал, когда прикоснулся к сердцу эмира. Ты бы видела эссэру Фалу, стоящую там, с каменным лицом. Её мышцы были так напряжены, что я думал, её челюсть сейчас треснет, когда да Халат начал резать, — я страдальчески поднял взгляд на Лиандру. — Как я мог рассказать ей, что почувствовал в тот момент?

— И что ты почувствовал, Хавальд? — тихо спросила она.

— Некромант забрал у эмира не только жизнь, но и душу. Как Ордун забрал у Хелис. Как почти случилось со мной!

Глаза Лиандры расширились.

— Но там стояла только фальшивая Марина, никто к нему не прикасался. А разве не говорят, что чтобы похитить душу, некромант должен сначала прикоснуться к человеку?