Властелин моего сердца

– Ну-ну, – сказал он по-французски, – тут нам подалась подходящая компания. – Он перешел на ломаный английский: – Лорду д'Уалле нужны работники. Ты, ты, ты и ты.

Он указал на самых молодых и сильных, включая Эмери, но не Гирта. Гирт немедленно заговорил по-английски:

– Сэр, мой кузен, он не совсем здоров… – Он многозначительно постучал по голове. – Вам от него не будет никакой пользы.

– Зато он силен. Пойдешь вместе с ним.

В одно мгновение отобранные люди были отделены от группы. Один крестьянин воспротивился.

– Вы не имеете права! Я свободный человек…

Кнут обрушился на его голову, и он замолчал. Пятерых пленников с милю или около того гнали к реке, где строился мост, чтобы облегчить доступ к новому замку Роберта д'Уалле. Здесь работали около дюжины мужчин, некоторые были крайне истощены. Эмери подозревал, что еще больше рабов было среди тех, кто сооружал деревянные укрепления в отдалении, на холме.

Двоих крестьян отправили к работникам, добывавшим камни у подножия крутого склона. Эмери с остальными приказали встать в поток измученных людей, переносивших камни к мосту. Гирта из-за его преклонного возраста поставили укладывать камни на место.

Пока тянулся день, им ни разу не предложили отдохнуть или подкрепиться, хотя стражники позволяли им брать воду из реки, чтобы напиться. Пятеро стражников устроились в тени и, если им казалось, что кто-то из рабов ленится, пускали в ход кнут. В их распоряжении были бурдюк с вином и пироги с мясом.

Стражники часто выкрикивали замечания на французском, которые тревожили крестьян, но неизменно содержали только тупые оскорбления.

В душе Эмери нарастал гнев. Эти люди были отбросами человечества, подлыми наемниками, привлеченными в Англию легкой наживой. Неутолимая жажда уничтожить этих подонков терзала молодого рыцаря гораздо сильнее, чем муки голода. Но он понимал, что если применит здесь силу, то лишится возможности сделать гораздо больше полезного впоследствии и навлечет жестокие кары на местное население.

Эмери втащил на свои натруженные, покрытые синяками плечи кожаную сетку с камнями и поплелся вниз к реке. Когда он проходил мимо одного толстопузого стражника, тот закричал:

– Эй, верзила! Бьюсь об заклад, у тебя здоровый хрен. Спорим, ты втыкал его своей матери!

Эмери притворился глухим. Он пытался унять свою ярость предвкушением того, что сделает король, когда услышит о таком беззаконии. Человек, шедший впереди, споткнулся. Эмери помог ему подняться. Ближайший стражник ухмыльнулся, но не высказал возражений. Работник тяжело дышал, его глаза потускнели.

– Ему нужно отдохнуть, господин, – промямлил Эмери.

– Никакого отдыха. – Стражник поднес ко рту бурдюк с вином.

Эмери помог крестьянину наполнить сетку, положив туда по возможности меньше камней. Им повезло, что приходилось тащить груз вниз с холма, но Эмери сомневался, что этот человек долго протянет. Если бы у стражников была хоть капля здравого смысла, они бы заботились о своей рабочей скотине, но у подонков совсем не было мозгов.

Труженики снова направились вниз по холму, но крестьянин вдруг зашатался. Эмери, как мог, помогал ему, пройдя вперед и поддерживая его. Внезапно крестьянин споткнулся и упал на четвереньки, свесив голову, совсем как изможденная рабочая кляча, в которую его и превратили.

Толстопузый стражник встал и щелкнул кнутом.

– Вставай, паршивая свинья. Поднимайся!

Человек дернулся, но снова упал. Кнут снова просвистел и нанес удар. Крестьянин дернулся и закричал, но даже боль не смогла заставить его подняться. Кнут просвистел и снова ударил, прежде чем Эмери успел подбежать.

– Прочь с дороги, болван, – прорычал стражник по-французски, подходя ближе, – а то тебе тоже достанется! – Он перешел на английский: – Пошевеливайся!

Эмери обернулся и посмотрел на жестокую тварь, чей тяжелый живот и обрюзгшее лицо свидетельствовали о том, что их хозяин скверно обучен и плохо тренирован.

– Спасибо, господин, – сказал он по-французски.

– Стоящие слова от такого червя, как ты! – Стражник выразительно повертел у виска большим пальцем. – Пошел прочь!

Эмери медленно поднялся, словно пьяный. Стражник, больше не обращая на него внимания, снова с удовольствием замахнулся кнутом. Эмери прыгнул. Обхватив рукой голову стражника и упершись коленом в спину, он сломал ему шею. Когда тот упал, Эмери вытащил меч у него из ножен, брезгливо поморщившись при виде неказистого клинка, покрытого следами старой крови и ржавчины. Ногой отпихнув труп с дороги – падаль, как он считал, – Эмери обернулся, чтобы встретиться с первым из четырех оставшихся стражников. Он нарочно волочил ноги и держал меч так, будто понятия не имел, что с ним делать. Краем глаза он отметил Гирта, кинувшегося на отставшего стражника, и крестьян, в ужасе толпившихся вокруг.

– Не давай им сбежать! – крикнул он.

– Они не собираются помогать тебе, свиное дерьмо, – насмешливо сказал ближайший страж, более худой, но все же с заметным животом чревоугодника.

Ухмыльнувшись, он продемонстрировал скудное количество желтых и черных зубов. – А я не намерен убивать тебя быстро. Совсем не скоро…