Властелин мургов

— Ну как, тебе еще не наскучило? — спросила Полгара, внимательно глядя на испуганного противника, безуспешно пытающегося освободиться от ветвей, крепко обхвативших его туловище. — Решай, но быстро, мой друг. Ты теперь довольно высоко над землей, и мне начинает уже надоедать все это, а когда совсем надоест, ты можешь упасть.

С громкими проклятиями отшельник, извернувшись, все-таки высвободился и тяжело упал на глинистую почву.

— Ты не ушибся? — заботливо спросила она.

С утробным рычанием отшельник вновь атаковал ее, на сей раз выпустив в сторону Полгары облако непроглядного мрака. Но спокойно сидящая в седле волшебница вдруг вся засветилась голубым светом, который легко оттолкнул сгусток тьмы.

В безумных глазах отшельника вновь появился хитроватый огонек. И одна за другой части тела безумца принялись расти — он делался все больше и больше.

Теперь лицо его было совершенно искажено гримасой безумия, а огромный кулак с размаху ударил по дереву. Потом он склонился, схватил довольно толстое бревно и с хрустом переломил его пополам. Более короткий обломок он отбросил и стал надвигаться на Полгару, потрясая чудовищной дубинкой.

— Полгара! — Белгарат внезапно заволновался. — Берегись его!

— Я справлюсь, отец, — ответила она. Затем спокойно взглянула на безумца, который был теперь десяти футов росту. — Думаю, все зашло достаточно далеко. Надеюсь, бегать ты еще не разучился? — И она сделала странный жест.

Между нею и противником вдруг появился невероятных размеров волк — едва ли не с лошадь величиной — и устрашающе завыл.

— Я не устрашусь твоих фантомов, женщина! — прорычал огромный отшельник. — Я бог и ничего не боюсь!

И тут клыки зверя глубоко вонзились в его плечо. Он с криком отпрянул, уронив дубинку.

— Убирайся! — закричал он на оскалившегося волка. Зверь изготовился к прыжку, сверкая клыками.

— Прочь! — вновь крикнул отшельник. Он неловко взмахнул руками, и Гарион почувствовал, как он напрягает всю свою безумную волю, чтобы заставить волка исчезнуть.

— Советую тебе поскорее спасаться бегством, — почти ласково посоветовала Полгара. — Этот волк вот уже тысячу лет ничего не ел, из чего нетрудно заключить, что он зверски проголодался.

И у отшельника сдали нервы. Он стремглав кинулся в темную чащу — только костлявые белые ноги сверкали да развевались на ветру спутанные волосы и длинная борода. Волк ленивой рысью бросился в погоню, угрожающе рыча.

— Счастливого дня! — крикнула вслед ему Полгара.

Глава 25

Полгара совершенно бесстрастно глядела вслед убегающему и наконец со вздохом прошептала:

— Бедняга.

— Волк поймает его? — тоненьким голоском спросила Сенедра.

— Волк? О нет, дорогая! Ведь это всего лишь иллюзия.

— Но ведь волк его укусил! Я сама видела кровь.

— А это маленькое наказание, Сенедра.

— Тогда почему ты сказала «бедняга»?

— Потому что он совершенно безумен. Разум его погружен во мрак и блуждает среди теней и призраков.

— Такое порой случается, Полгара, — сказал Белгарат. — Что ж, пора. Я хочу как можно дальше уйти, пока не село солнце.

Гарион подъехал к Белгарату и пристроился рядом.

— Тебе не кажется, что этот человек когда-то был гролимом?

— Почему ты так думаешь?

— Ну, потому… — Гарион помешкал, подбирая нужные слова. — Я хочу сказать, что в мире есть лишь две расы колдунов — это мы и гролимы. Но ведь этот — не один из нас?

— Что за странное заблуждение! Талант — это талант. Он может проявиться у любого — чаще всего именно так и происходит. Но в различных культурах он развивается по-разному, однако и магия, и колдовство, и ворожба, и дар провидения, самый странный и удивительный, — все это взаимосвязано и родственно. Источник у всего этого один, и в основе своей это все одно и то же. Только проявляется по-разному, вот и все.

— Я этого не знал.

— Тогда и ты сегодня кое-чему научился. А любой день, когда узнаешь что-то новое, прожит не напрасно.

Осеннее солнце светило удивительно ярко, хотя висело уже довольно низко над горизонтом. Неотвратимо приближалась зима. И снова Гарион вспомнил, что находится в той части света, где все перевернуто с ног на голову. На ферме Фалдора сейчас уже почти лето. Поля вспаханы, зерна легли в мягкую землю, а дни длинны и теплы. Здесь же, на другом конце света, все совершенно наоборот.

Гарион вдруг с сожалением осознал, что в этом году лета так и не увидел, за исключением разве что нескольких мучительных дней, проведенных в пустыне Арага.

И отчего-то это его сильно расстроило.

Дорога пошла слегка в гору, и вскоре путники въехали на горный хребет, поросший лесом и пересекавший весь остров. Местность стала пересеченной, тут и там все чаще попадались лесистые овраги и лощины.

— Терпеть не могу горы, — жалобно сказал Сади, глядя на скалу, неожиданно показавшуюся между деревьев. — По пересеченной местности так неудобно ехать.

— Но маллорейцам это также причинит массу неудобств, — напомнил ему Шелк.