Властелин наслаждений

– Как он смешно ходит, папа. – Дочка Годрика хихикнула.

Не выдержав, Мейриона вскочила, опрокинув кубок с вином.

– Мой брат ходит прекрасно, и любой, кто скажет, что это не так, ответит за свои слова.

В зале воцарилось молчание, сотни глаз впились в Мейриону.

Байрон поставил кубок на стол.

– Миледи, – прошептал он, – прошу прощения, но это ведь всего лишь пустая безобидная болтовня ребенка.

Демьен отпрянул от стола, его лицо горело. Он покорно поковылял к двери, чуть не задев по пути один из столов.

– Вот видишь! – хихикнула Амелина. Мейриона многозначительно посмотрела на Годрика.

– Будь умницей, Амелина. – Годрик погладил дочь по голове.

Кроха схватила пирожок, а Годрик резко протянул руку к плечу Мейрионы и бесцеремонно усадил ее на место. Мейриона покраснела и опустила глаза.

– Ты чертовски хорошо управляешься со всеми, может, тебе следовало бы и своего ребенка держать в узде?

Не отвечая, Годрик остановил одного из слуг:

– Отведи нашего нового пажа к стряпухам. Он не будет прислуживать за столом, пока его сестра не научится держать себя в руках.

Мейриона пришла в ярость, Демьен, мрачно посмотрев на нее, отправился на кухню.

– Мальчишка должен научиться сам заботиться о себе. Если ты будешь постоянно опекать брата, это не принесет ему пользы.

– Конечно же, принесет. Под моим присмотром он был в безопасности. – Мейриона понурила голову и опустила руки на колени.

– Не в безопасности – в укрытии.

Подняв глаза, Мейриона заметила, что гости искоса наблюдают за ними, но не смеют высказать свое мнение. Она отвернулась от Годрика, и обед они закончили в мучительном молчании.

Наконец Мейриона положила нож рядом с подносом и внимательно посмотрела на притихших людей за столом.

В этот момент Байрон с шумом отодвинул свой стул, и от неожиданно громкого звука она вздрогнула. Подойдя к стоявшему у окна столу, здоровяк пыхтя вернулся, неся большой потертый шахматный набор.

– Шахматы? – бодро спросил он, нарушая безрадостное молчание зала.

– Пожалуй. – Годрик поднялся и последовал за Байроном к камину.

Как только они уселись в большие кресла у камина, по залу пронесся вздох облегчения. Гости начали негромко беседовать, некоторые, в том числе леди Монтгомери и Амелина, встали и покинули зал.

После того как молодой сквайр, высокий и худой, со странным шрамом от клейма под глазом, поднял небольшой столик и поставил его рядом с Годриком, Мейриона обвела взглядом комнату. Никто не обращал на нее внимания. С бешено колотящимся сердцем она схватила нож для еды и засунула его в рукав своего грязного платья.

Сквайр направлялся к ней, и Мейриона широко улыбнулась, надеясь, что вид у нее вполне безопасный.

Юноша был всего на несколько лет старше Демьена, светло-каштановые кудри и огромные карие глаза делали его почти красивым, но все портил уродливый багровый шрам. Рубаха из простого домотканого полотна не могла скрыть худобу его рук.

– Миледи…

Мейриона вздохнула: он действительно не заметил, что она стащила нож.

– Не угодно ли вам вместе со мной понаблюдать за игрой, пока слуги будут готовить спальню?

Она кивнула. Наблюдать за игрой в шахматы такое же хорошее развлечение, как и любое другое, Годрик вряд ли позволит ей одной бродить по залам замка Монтгомери. И уж тем более Мейрионе не хотелось, чтобы ее вновь отвели в спальню.

Поднявшись, Мейриона позволила сквайру сопроводить ее к огромному камину, где Годрик и Байрон расставляли шахматные фигуры. Вокруг, складывая столы, сновали слуги.

– Как тебя зовут? – спросила она сквайра, когда они сели у камина.

– Эрик, миледи. – Юноша улыбнулся, и на его щеках показались ямочки.

Годрик, прищурившись, взглянул на соперника:

– Черные или белые?

– Белые. – Байрон почесал всклокоченную бороду. – Не буду задаваться и признаюсь, что мне не помешает преимущество первого хода.

Годрик сделал знак пажу наполнить кубки.

– Хорошо, я играю черными. Мейриона наклонилась к сквайру:

– Меня удивляет, что твой господин так легко согласился ходить вторым.

– Вы не видели, как он играет, – прошептал в ответ Эрик.

Мейриона вопросительно подняла брови.

– Одни смертельные удары и никакой пощады. Он проницателен и последователен. Каждый его ход хорошо обдуман. – В голосе сквайра звучало восхищение.

– В самом деле? Эрик кивнул:

– С самого начала он старается захватить ферзя и делает это весьма искусно.

Мейриона побледнела и склонилась ближе, якобы наблюдая за доской. Наверняка сквайр говорит лишь о шахматах.

Бросив взгляд на Мейриону, Годрик большим пальцем потер подбородок.

– Это не всегда неудобство – выждать и посмотреть, какой шаг сделает противник.

Сражение началось. Мейриона следила за игрой с возрастающим интересом. Если Годрик хотя бы наполовину так же хорош на поле боя, как на шахматной доске, у ее замка нет ни малейшего шанса.

В ходе игры преимущество Годрика становилось все более очевидным.

– Он всегда играет так безжалостно? – шепотом спросила Мейриона.

– Всегда. – Сквайр усмехнулся, его глаза загорелись. – «Никакой пощады!» – его девиз и в игре, и на поле боя.