Властелин обезьян

   - Так то раньше было, до просветления, - улыбнулся Терри. - Раньше я многое понимал неправильно, а теперь исправился. Почему я раньше не любил групповуху? Потому что брезговал и стеснялся. А теперь мне открылось, что в любви нет ничего постыдного. Во имя любви хоть кусок говна сожри, не будет в этом ничего грязного, если во имя любви, понял, Леня?

   - Я говно жрать не буду, - осторожно сказал Леонид Григорьевич.

   - А тебе никто не предлагает. - сказал Терри. - Это я так сказал, для усугубления ораторского мастерства. Короче, Леня, ты как предпочитаешь лежать, когда втроем - сверху или снизу? Или, может, все трое в горизонтальной плоскости?

   - Леня, не обращай на него внимания, - сказала Жанна. - Он сегодня упоротый, его с работы... гм... уволили...

   "Лузер", подумал Леонид Григорьевич. Но вслух ничего не сказал.

   Тем временем Терри продолжал бредить.

   - А давайте тогда так! - провозгласил он. - Давай, Леня, будем трахать мою жену по очереди! Вот как я с тобой делюсь самым сокровенным! А знаешь, почему? Потому что я тебя люблю и весь мир люблю, и тебя в том числе! Хочешь, полюблю непосредственно? Я, правда, никогда не пробовал, но что-нибудь да получится...

   - Пипец упоролся, - сказала Жанна.

   - Нет, спасибо, - сказал Леонид Григорьевич.

   - Это ты зря, - сказал Терри. - Вы двое зря сопротивляетесь любви. Сила любви огромна! Сопротивление бесполезно! Любовь - такая штука, что сопротивляйся или не сопротивляйся...

   - Терри, ты опять коноплю курил? - возмутилась Жанна. - Ее нельзя много курить, она вредная для легких.

   - Нет, коноплю я как раз не курил, - сказал Терри. - А почему ты так подумала?

   - Ты одно и то же слово все время повторяешь на разные лады, - сказала Жанна. - У тебя после конопли так раньше часто бывало.

   - Это не оттого, - махнул рукой Терри. - Ты верно заметила, я все время будто накуренный, но это не от конопли, это как-то само выходит.

   - Перманент? - изумилась Жанна.

   - Нет, конечно, - покачал головой Терри. - Я не дурачок, чтобы так конкретно себя в гроб вгонять. Перманента я не делал, конечно, нет, никакого перманента не делал. Просто я всех люблю. А перманент ни при чем, не делал я перманента. Леня, а ты не гей случаем?

   - У меня нормальная ориентация, - произнес Леонид Григорьевич строго и даже немного чопорно.

   Терри гнусно ухмыльнулся и подмигнул.

   - Норма - понятие растяжимое, - заявил он. - Гы, двусмысленность! Ну давайте все же полюбим друг друга хоть как-нибудь! Если никто из нас никого не полюбит, это будет плохо и неправильно!

   Внезапно Леонид Григорьевич понял, что происходит.

   - Жанна, он тебя травит, - сказал Леонид Григорьевич. - Помнишь, ты рассказывала, как он в прачечной над макакой издевался?

   Глаза Жанны тревожно раскрылись.

   - Ах ты блядь, - прошептала она.

   - Леня, ты неправ, - заявил Терри. - Жанночка, милая, я не травлю и не издеваюсь, я реально тебя люблю. Я всех вас люблю!

   - Нельзя любить всех без исключения, - возразил Леонид Григорьевич. - Любить всех - это все равно что никого не любить. Что такое любовь? Каждый человек сортирует список друзей и знакомых по степени приязни, и кто оказался ближе к началу списка, того ты и любишь.

   - Ага! - обрадовался Терри. - Стало быть, ты признаешь, что можно любить нескольких партнеров одновременно?

   - Да я никогда и не возражал, - сказал Леонид Григорьевич несколько недоуменно.

   - Упоролся, ничего не соображает, - подала голос Жанна.

   - Да вовсе я не упоролся! - возмутился Терри. - Это не наркотик, это откровение! Это Властелин Обезьян!

   - Чего? - переспросила Жанна.

   - Ниггеры так говорят, - попытался объяснить Терри. - Они думают, что мою душу захавал Властелин Обезьян, а на самом деле я просто всех люблю. А ты, Леня, снова кругом неправ. Любить всех можно и нужно.

   - Пойду я отсюда, - сказал Леонид Григорьевич, отвернулся от Терри и сделал шаг к входной двери.

   В следующую секунду неведомая сила вернула его обратно. Нет, не неведомая сила, это Терри его вернул. Он, оказывается, сильнее, чем казался. Начнет драться -однозначно навешает, как бы не убил случайно...

   - Ты что делаешь, урод?! - завизжала Жанна. - Чего руки распускаешь?!

   - А ты хавальник не разевай! - заорал на нее Терри. - Тебе, суке, бляди, слова не давали!

   Контраст был разительный. Только что он улыбался до ушей и говорил о любви, и вот уже никакой любви нет, а есть только одна концентрированная ярость. Как будто его душу и впрямь захавал кто-то мифический и злой. Но это продлилось только несколько секунд, а потом на лицо Терри снова вернулась умильная улыбка.

   - Простите, ребята, - сказал Терри. - Не сдержался, погорячился, виноват, больше не буду. Леня, не стой в дверях, пойдем в нутро! О, еще одна двусмысленность!

   Он ухватил Леонида Григорьевича за руку и затащил внутрь квартиры. Леонид Григорьевич попытался воспротивиться, но захват сразу превратился в болевой прием, и Леонид Григорьевич перестал вырываться.