Властелин Огненных Земель

Овод пожал плечами.

– Это Шивиаль истекает кровью, не мы. Мы, знаете ли, последнее время используем вместо балласта золотые слитки. Это экономит место для груза.

Если Канцлер и увидел в этом замечании юмор, он с замечательным самообладанием скрыл свою улыбку.

– Ваше «Страхование морских перевозок» поистине гениально. Я едва поверил своим ушам, когда мне рассказали про это. Кто это придумал?

– Один из витан его величества, – скромно ответил Овод. Лучшее в этой идее заключалось в том, что пиратство сделалось почти бескровным, в то время как кольцо блокады вокруг Шивиаля затянулось еще туже. – Полагаю, король Радгар имеет от внешней торговли Шивиаля больший доход, чем король Амброз.

– Я в этом не сомневаюсь, – холодно заметил Дюрандаль. – Каковы его условия? Что его можно уговорить принять, как ты считаешь, брат?

Это подразумеваемое братство начинало причинять ему боль. Овод отошел к окну и вернулся.

– Это будет уже четвертая попытка вести переговоры.

– И каждый раз вы были одним из участников со стороны Бельмарка. – Дюрандаль неплохо выполнил свою домашнюю работу.

– Я поклялся, что никогда больше не приму в них участия.

– Мне даны широкие полномочия уладить это дело. Вы хорошо знакомы с проблемой. Мои источники утверждают, что вы лично дружны с королем и что он считает вас одним из самых доверенных советчиков.

Откуда вдруг такая спешка? Или новый сторожевой пес стремится показать своему августейшему хозяину, что умеет лаять громче своего предшественника, или и впрямь в воздухе повеяло чем-то новым?

– Каждый раз, – сказал Овод, – переговоры прерывались на одном и том же месте: король Амброз должен публично признать, что приказал убить короля Эйледа, и принести извинения за этот варварский акт, недостойный цивилизованного монарха.

Дюрандаль сверкнул белозубой улыбкой.

– Я неоднократно обсуждал это с его величеством, как делал это лорд Монпурс в бытность его канцлером…

– Да, кстати! – Теперь Овод припомнил, что голова Монпурса слетела на плахе сразу за вступлением в должность нового Канцлера. – Какие именно обвинения были выдвинуты против Монпурса… брат?

Он нашел-таки уязвимое место в броне. Что-то ужасное вспыхнуло в темных как полночь глазах, а скулы опасно побледнели. Овод зацепил противника – и это могло стоить ему жизни. Дюрандаль обеими руками вцепился в спинку кресла, и пальцы его побелели так, словно он пытался сломать ее.

– Это долгая история, – хрипло произнес он. – Давайте прежде разберемся с войной.

– Как угодно вашей светлости. Мы можем вспомнить старых друзей и позже.

– Факты говорят о том, что даже у величайших из людей есть свои слабые места. Я искренне верю в то, что король Амброз великий человек, но и он не лишен недостатков. Тридцать лет назад, будучи еще наследным принцем, он пережил жестокое унижение в Кэндльфрен-Парке. Он признался мне, что это он после этой истории уговорил своего отца начать Первую Бельскую Войну. Война тянулась много лет и наконец завершилась в день, когда умер король Эйлед.

– Не умер, а был убит.

– Якобы был убит. Доказательства этого спорны, а подозреваемый, сэр Йорик, давно уже мертв. Амброз послал его в Бельмарк, и Амброз – единственный человек, доподлинно знающий, какие инструкции дал он своему бывшему телохранителю. Его версия – и он совершенно убежден в ее истинности, я уверен в этом – заключается в том, что он категорически запретил Йорику каким-либо образом мстить за Клинков, погибших в Кэндльфрене. – Лорд-Канцлер поднял взгляд на своего слушателя в ожидании реакции и пожал плечами. – Было ли это тем, что услышали бы независимые свидетели, или нет, я не имею ни малейшего представления, но королевские приказы бывают весьма спорными, сэр Овод. Да и память их порой подводит. Мы все склонны запоминать вещи такими, какими нам хотелось бы их помнить; эта слабость присуща всем людям, и мой опыт говорит о том, что великие подвержены ей в той же степени, что и простолюдины. Плохо это или хорошо, именно в это теперь верит мой господин: он убежден в том, что не только не отдавал приказ об убийстве, но категорически запрещал его.

Овод тоже оперся рукой о спинку кресла, пристально глядя на своего гостя.

– В таком случае он выбрал неудачного исполнителя. Он мог бы предвидеть угрозу.

Дюрандаль приподнял свои тяжелые черные брови.

– Он может согласиться признать это. Я не могу обещать этого, но…

– Этого недостаточно. Память может и изменять вашему монарху, но воспоминания моего короля абсолютно ясны и четки. Его отец был убит. Предсмертные показания трех свидетелей подтверждают последовательность событий. Война будет продолжаться до тех пор, пока Амброз не признает свою вину и не принесет извинений – не маловразумительных дипломатических вывертов, но недвусмысленного признания вины и просьбы о пощаде. Радгар поклялся кровно мстить. Согласиться на что-либо меньшее, чем голову Амброза, было бы для него огромной уступкой.