Властелин огня

Я постоял на рабочей площадке мартена, поглядел, как жидкая, до огненного цвета раскаленная сталь льется в формы. Это зрелище, доложу я вам! Мартены у нас большие, тонн по четыреста весом, и когда сталь пускают по формам, создается впечатление, что настоящие огненные потоки текут в каком-то невероятном царстве. Люди в специальных защитных масках на фоне огненных рек кажутся почти прозрачны­ ми черными тенями, чем-то нереальным. По-моему, к этому зрелищу нельзя привыкнуть, даже если видишь его изо дня в день на протяжении многих лет и знаком с ним чуть ли не с пеленок. Все равно невольно будешь робеть перед огненным великолепием, которое сами же люди и сотворили. Оно будет представляться тебе колдовством, принадлежностью какому­ то другому миру.

Но возвращаюсь к тому, с чего начал.

В тот морозный январский день настроение у всех было довольно мрачное. Хотя производство, где работал отец, вы­ пускало особые марки и сорта стали, легированные, нержа­веющие, бронебойные, и на сталь эту всегда был спрос, про­ давали ее и в Америку, и в Европу, однако уже три месяца сталеварам не платили зарплату, и ходили разговоры, что и в этом месяце никто не получит ни копейки. Здесь, как я понял (а я уже достаточно взрослый, чтобы многое понимать), сошлось несколько причин. И общий кризис, и большая путаница, возникшая после приватизации и акционирования нашего производства. Что-то оказалось сделано формально неправильно, и теперь между несколькими претендентами на владение комбинатом шла яростная борьба, с обращениями в суды, от гражданского до арбитражного, с требованиями признать предприятие банкротом и ввести внешнее управление, арестовать все счета комбината, чтобы люди, считающие себя обма­нутыми при дележе акций, могли получить компенсацию ...

И самое главное, что-то сбилось в самом процессе производства. Директору удалось пробить очень хороший государственный заказ для армии, после которого многое должно было нала­диться, и деньги даже должны появиться, но вот уже неделю шел сплошной брак - сталь не отвечала требуемым характе­ристикам. Никто не мог понять, в чем причина, потому что все делалось как обычно, и так, как надо. Наши специалисты го­ловы себе ломали в своих лабораториях, анализируя образцы, предлагали попробовать то одно, то другое, чтобы выправить положение. И все равно ничего не получалось.

Отец обрадовался, когда сталь пошла, он очень хотел ве­рить, что день моего рождения станет переломным. Но дядя Коля Мезецкий, ближайший друг отца и сталевар с феноменальным опытом (он был постарше отца и довольно значительно) мрачно покачал головой.

- Опять не то идет, все не то ... На оттенок погляди.

Сам я этих «оттенков» различить не мог, как ни пыжился. Для меня все было одно - огненная река как огненная река, безумно красивая и страшная, затихающая, когда разливается по формам, и меняющая цвет, как обычная речка при ярком закате меняет цвет от красно-золотого к серо-синему, а потом погру­жается в сумерки. Но дядя Коля умел видеть то, чего никому больше не было дано. Один перелив в этой огненной реке мог рассказать ему больше, чем всем нашим специалистам со всеми их химическими анализами, хотя они могли распознать на своих современнейших приборах с компьютерной диагностикой состав стали буквально до миллионной доли процента.

- Не может такого быть! - горячо возразил отец. - Все по науке сделано, все правильно.

Дядя Коля опять покачал головой, будто хотел что-то отве­тить, но не стал. Последовала короткая пауза.

- И что делать, если и сегодня сталь не получится? - спросил отец. - Зубы на полку класть?

Дядя Коля вновь ничего не ответил. Он продолжал всмат­риваться в расплавленный металл, а отец, пожав плечами, пробормотал:

- Чертовщина какая-то ... Все ведь правильно делаем. Абсолютно правильно.

Дядя Коля тряхнул головой - как от забытья очнулся.