Властелин островов

Вот мне, как непосредственному участнику событий, как ни странно, было практически наплевать на судьбу подсудимых. Я убил всех непосредственных участников покушения и большинство из их группы обеспечения, не повезло при этом и парочке молодых, раненых внизу и успевших какого-то черта подняться наверх. Их мы с Торвальдом добили по запарке, помню, один что-то пытался сказать, но не успел. Но наплевать или не наплевать, однако правосудие требовало жертв. Подобное предательство не должны было остаться безнаказанными ни в коем случае, пускай даже избыточная жестокость наказания сулила проблемы в дальнейшем. За данным херадом в конце концов стоял его род, а выжили из херада уже сейчас немногие.

В результате мы пришли к выводу, что всех непосредственно виновных в участии в мятеже, а именно выживших бегунов, нужно будет отправить в расход, в то время как с остальными подсудимыми, виновными только в недонесении, можно и поиграть в милосердие. В данном ключе подобранных лично «кивал» мы и проинструктировали.

Кстати, как это было не удивительно, но теоретически нейтрально настроенные к подсудимым присяжные из хольдов Бруни были резко против такого милосердия. Я бы даже сказал что они пылали жаждой отправить на кол всех подряд кроме части дравшегося внизу молодняка, да и то от очень хорошего настроения. В целом данные настроения требовалось холить и лелеять, однако на нашем решении все же пришлось настоять.

Так все и прошло. Всех противников нашего убийства и якобы не поставленный в курс молодняк попугали и в наказание уменьшили долю в добыче до половинной. Всех остальных, имевших несчастие находиться наверху и бежавших оттуда, приговорили посадить на кол.

Конец заседания ознаменовался тем, что я слепил наглую должность и начал, уповая на молодость и глупость, якобы отстаивать интересы остатков подсудимых, предложив отправить оставленных в живых «к людям» в начавший уже тогда формирование вспомогательный отряд. Вразбивку и на должности рядовых. Особо отметив, что в этом случае не стоит ограничивать долю в добыче. Разумеется, при их совершенно добровольном согласии. А коли не пожелают, то пусть довольствуются половинной в отрядах, что пожелают принять бывших мятежников. Так как повторения мятежа никто из нас не хотел, отряд бунтовщиков в любом случае подлежал расформированию.

Конечно же, не желающих не нашлось. В последнем я не сомневался и даже хмыкнул: «Хватит пускать дела на самотек! Пора быть политиком!»

Данным ходом я, во-первых, взял под присмотр своих кровников, мужики в возрасте глупостей делать, может, и не будут, а вот от тупорылой безбашенной молодежи можно было ожидать что угодно.

Во-вторых, усилил орочье наполнение «людского» отряда довольно замотивированными и находящимися по своему социальному статусу в войске рядом с людьми воинами.

И в-третьих, использовал для этого наполнения личности, которые потерять не жалко. Как бы то ни было, воевать в постоянном составе штрафной роты дело опасное.

И наконец, в-четвертых, у нас открылось окно возможностей к приучению наших орков подчиняться комсоставу с недостаточно зелеными мордами. Сейчас сосланные к людями мятежники будут последними, кто решит бунтовать, получив прямой приказ от десятника-человека. Самые большие ошибки природы из данного коллектива кони уже двинули, можно было рассчитывать, что буйных там уже не осталось.

В итоге появление безусловно верных нам (в частности мне) людей, причем преданных в буквальном смысле слова до смерти, несомненно, ждать себя не заставит. Выбора у людей не останется. А коли выбора у них не будет, то людям уже сейчас нужно показывать положительные перспективы сотрудничества и наличия у них прав и свобод под орочьим владычеством. А что это покажет нагляднее, нежели десятник человек, помыкающий орком? Только заместитель командира отряда – человек, гоняющий орков десятников.

Командиром «людского» отряда я с Хаддом с некоторым трудом уговорили стать Бьерна Волчью Шкуру, команды двух кораблей которого по понятным причинам тоже последовали за командиром. Прожженная Шкура долго не хотела вешать на себя предлагаемые проблемы с людьми, согласившись только после того как ему была обещана равная с нами четверыми доля в добыче и фактически пятое место среди руководителей похода, пускай даже с правом только совещательного голоса, ибо его присяга Хадду никуда не делась. Учитывая планируемое разрастание «людской компоненты» в войске поднятие статуса этого фон Паннвица было справедливо, и ему в общем никто не возражал.

Поначалу организация вспомогательного отряда выглядела следующим образом: