Властелин рек

Отправленные по весне в Ногайскую Орду послы Иоанна, намеревавшегося просить военной помощи у бия Уруса, были ограблены и задержаны, как пленники. И теперь стало известно, что Урус привел орду в двадцать пять тысяч воинов, разорил алатырские и коломенские земли, и это притом, что еще несколько лет назад он уже клялся в своей верности и преданности своего народа русским государям. Молвят, к Урусу присоединились азовские и крымские татары.

Шумели от негодования бояре. Царь и наследник молчали, слушали. На Иоанна было тяжело смотреть. Все поражения и беды державы по-прежнему переживал он с великой болью. Усталый, изможденный, он будто утратил свою величавость, с коей обычно представал перед своими подданными. На троне сидел больной старик, нарочно прятавший трясущиеся длани в длинных просторных рукавах своего шитого золотом платья.

— Помнится, Урус уже воевал супротив нас, — молвил Федор Трубецкой, широкий в кости, осанистый, с годами ставший похожим на сытого медведя. — Тогда, когда крымский хан подверг Москву сожжению, он со своими воинами участвовал в походе! И при Молодях на стороне татар немало мурз Уруса полегло! Ныне он бесчестит наших послов и разоряет наши земли! Разве не стоит ему поплатиться за такую дерзость?

— Стоит напомнить ему, как после победы при Молодях волжские казаки захватили и разорили его Сарайчик[1], — молвил со своего места Никита Романович.

Иоанн и сам думал о том. Ногайского бия следовало снова поставить на место. Писать послание, угрожать, для верности снова поднять казаков против ногайцев, дабы устрашить, затем снова снаряжать послов и принуждать Уруса к миру, ибо воевать с ним у России уже не было сил. Иоанн кивком головы согласился со словами бояр, Щелкалову тут же был передано государево решение, и Посольский приказ писал Урусу вскоре:

«Ежели государь прикажет вас воевать казакам астраханским и волжским, они над вами и не такую досаду учинят[2]. Нынче же нам казаков наших унять нельзя».

Отправлено будет тогда же послание и казакам, дабы громили только тех ногайцев, которые находились на Русской земле, вторгаться на территорию Ногайской Орды царь запретит.

На севере тем временем дела обстояли еще хуже. Шведские войска под командованием Понтуса Делагарди в течение нескольких месяцев выбили московитов из Эстляндии. Толпы русичей, ратников и простого люда, беженцев из захваченных врагом крепостей и окрестных селений, уходят в Нарву, последний русский оплот на землях Эстляндии. Но и Нарве, как теперь кажется, уже тоже не выстоять. Об этом сейчас и говорят бояре своему государю. Иоанн сидит недвижно, слушает о скором падении Нарвы. Постепенно гневом возгораются его глаза, на заплывшем нездоровом лице заходила седая борода.