Властелин вампиров

— Вы найдете в Висланте прекрасный ночлег, — заверил нас Галлос. — По правде сказать, вы выбрали для визита самое подходящее время.

В толпе снова засмеялись, хотя я не видел в словах старосты ничего смешного. Эти сверкающие глаза и странно одетые жители деревни, глядевшие со всех сторон, смущали нас с Крофтом. Галлос, должно быть, это заметил.

— Наш трактир там, на краю площади, — сказал он. — Могу я отвести вас?

Мы запротестовали, говоря, что это не стоит труда, но староста с истинно трансильванской вежливостью не желал и слушать. Галлос жестом велел жителям деревни расступиться и снова повернулся к нам. В этот момент я неловко шагнул вперед и налетел на него.

К моему удивлению, он пошатнулся и упал на колени, прижимая руку к сердцу. Его лицо исказилось спазмом агонии. Однако не успели мы помочь старосте подняться, как он быстро вскочил на ноги. Я извинился, как мог, за свою неуклюжесть.

— Вы не виноваты, — сказал староста, все еще прижимая руку к груди. — Просто эта штука в вашем нагрудном кармане больно уколола меня, когда мы с вами столкнулись.

Я глянул вниз и увидел выступающий из кармана маленький деревянный крестик из Кранжака, о котором я совсем забыл.

— Мне очень жаль, — сказал я. — Было глупо с моей стороны налететь на вас.

Галлос улыбнулся и покачал головой. Но когда мы начали пробираться сквозь толпу к гостинице, я заметил, что он старался идти так, чтобы между нами все время оставался Крофт. Очевидно, староста опасался еще одного неловкого столкновения.

Мало того — как мне показалось, празднично одетые жители деревни, расступавшиеся перед нами, также старались держаться от меня подальше, в отличие от Крофта. Это было для меня неприятно.

По пути Галлос вежливо развлекал нас разговором. Музыка на площади вновь заиграла, и к тому времени, как мы дошли до старинного трактира, возобновились и танцы.

Староста провел нас в просторное помещение с каменным полом и массивными потолочными балками. В камине у стены полыхал огонь. За небольшой стойкой в дальнем конце комнаты стоял толстый седой хозяин и подавал дюжине разряженных мужчин и женщин странно изогнутые бокалы с напитками.

Гости оживленно разговаривали и смеялись, но беседа и смех резко оборвались, когда они увидели нас с Галло-сом. Меня снова поразила игра огня на их лицах: в отблесках пламени глаза их словно горели багровым цветом.

Толстый хозяин выступил из-за стойки, и Галлос представил его нам.

— Это Каллаит, владелец заведения и один из превосходнейших трактирщиков в Трансильвании, — сказал он с улыбкой. — Он будет рад обслужить вас, ведь ему не часто доводится принимать людей издалека.

— Да, совсем не часто, — отозвался толстяк и почему-то рассмеялся. — На самом деле, у меня редко бывают гости. Вы пожелаете две комнаты, господа?

— О, нам хватит и одной, — ответил Крофт. — Мы сейчас больше беспокоимся об ужине, чем о комнате.

— Вы напрасно беспокоитесь, — вмешался Галлос. — В эту праздничную ночь гуляния в Висланте продолжаются до утра, и некоторые именитые жители по традиции ужинают в трактире в два часа ночи. Вы окажете нам честь, поужинав за нашим столом.

— Мы весьма польщены, — церемонно ответил Крофт. — Сейчас почти два. Позвольте нам с Бартоном немного привести себя в порядок.

— Я покажу вам комнату, господа, — сказал Каллант, поворачиваясь со свечой в руке к узкой лестнице, видневшейся в тени.

У самой лестницы нас остановил голос Галлоса. Староста весело улыбался и указывал на деревянный крестик, все еще торчавший из моего кармана.

— А этот символ благочестия вы лучше оставьте в комнате, милостивый государь, — сказал он. — В ночь Святого Георгия мы забываем о благочестии и думаем только о веселье.

Мы с Крофтом рассмеялись.

— Крестик не совсем мой, — сказал я старосте, — но, конечно, я его оставлю наверху. Не хочу выглядеть белой вороной на вашем пиру.

Мы стали подниматься по темной узкой лестнице вслед за толстяком Каллаитом. Внизу, в зале, внезапно раздался шум возбужденных голосов. Резкий голос Галлоса, перекрикивая всех, заставил их замолчать. Я улыбнулся: любезный староста, оказывается, мог обращаться со своими простодушными подданными как тиран.

Лестница привела нас в длинный зал, тускло освещенный одной или двумя свечами в настенных подсвечниках. В темноте угадывались двери. Каллант подвел нас к одной из них, открыл и жестом пригласил нас войти, поставив свечу в укрепленный на внутренней стороне двери подсвечник.

— Эта комната вам подойдет, господа, — сказал он. — Тут немного затхло — у нас ведь редко бывают гости — но достаточно удобно.

— Все в порядке, — заверили мы его. — Скажите Галло-су, что мы спустимся через несколько минут.

Он поклонился и вышел. Мы смотрелись.

— Запах уж точно затхлый, — отметил я. — Может показаться, что здесь веками не проветривали.

На полу, мебели и старомодной деревянной кровати толстым слоем лежала пыль. Сквозь окна, все такой же странной формы, мы видели поросший травой пустырь снаружи, где, как и раньше, горели костры и под звуки дикой музыки кружились танцоры.