Властелин видений

Она слегка поежилась под его взглядом и недовольно проговорила:

– Орлуша, такими вещами не шутят.

– А я и не шучу, – мягко возразил Глеб. – Я на полном серьёзе. Пошли куда-нибудь сходим вечером. Выбор заведения за тобой.

Катя взволнованно облизнула губы кончиком языка.

– А как же твоя новая пассия из бутика «Роз-Марин»? – тихо спросила она.

– Я уже отправил ее в отставку.

– За что это?

Глеб усмехнулся:

– За нарушение субординации. Она, видите ли, не любит, когда я курю в постели.

Катя тряхнула головой, словно прогоняла затмившую на мгновение глаза пелену, и снова взглянула на Глеба насмешливо.

– Дурак ты, Орлуша. Дурак и не лечишься.

– Почему?

– Когда приглашаешь девушку на свидание, нельзя говорить с ней о другой девушке. Тем более о той, которой ты «дал отставку».

Глеб нахмурился:

– Королькова, брось понтоваться. Мы же с тобой старые боевые товарищи.

– Вот как? Это в таком качестве ты приглашаешь меня в ресторан?

Глеб поморщился:

– Кать, опять ты.

Несколько секунд Катя вглядывалась в его лицо, потом вздохнула и сказала:

– Нет, Орлов. Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы ложиться с тобой в постель. Был бы ты приличный парень, а ты… – Она не закончила фразу и потянулась за соком.

– Ну, и кто же я? – прищурился Глеб. – Договаривай.

– Ты? – Катя пожала плечами. – Ты сукин сын.

Глеб усмехнулся.

– Не слишком-то лестно.

– Зато правда.

Некоторое время Глеб сидел молча, исподлобья поглядывая на Катю. Потом сдвинул брови и сердито проговорил:

– Нам принесут когда-нибудь кофе? Эй, официант! У вас там что, тихий час?

– Перестань, – зашипела на него Катя. – Ты чего такой бешеный?

– Да ничего. Просто не люблю нерасторопных официантов. Набирают по объявлениям…

От стойки отделился официант в желтой футболке с красным логотипом бара. В руке он нес поднос с двумя чашками кофе.

– Ну, наконец-то, – ухмыльнулся Глеб. – Дождется он у меня чаевых, как же.

Официант подошел к столику и уже хотел поставить белые чашки с кофе на стол, но вдруг обо что-то споткнулся. Одна из чашек повалилась набок, и горячий ароматный напиток выплеснулся Глебу прямо на рукав пиджака.

– Ш-ш-ш! – зашипел Глеб и затряс рукой. – О, боги! Какого хрена ты делаешь, приятель!

– Простите, – пролепетал официант. – Я всё вытру.

– Да уйди ты! – Глеб оттолкнул официанта локтем и задрал промокший рукав пиджака и водолазки, чтобы оценить масштаб разрушений. На предплечье красовалось красное пятно ожога. Но не это заставило сердце Глеба сжаться от испуга и внезапного приступа тоски. Чуть выше пятна от ожога на предплечье красовались узкие белесые шрамики. Их было шесть.

– О, боги… – прошептал Глеб и медленно поднял взгляд на официанта.

Сверху на него смотрела безобразная рожа упыря. Упырь отшвырнул поднос и, выставив желтые когти, бросился на Глеба.

– Нет! – закричал Орлов – и проснулся.

2

Вокруг был полумрак, лишь чуть-чуть подсвеченный бледным светом, льющимся в крохотный квадрат окна под потолком. Плотно утоптанный земляной пол, покрытый полусгнившей соломой, по углам – светлая наледь, прямо перед глазами – железные прутья клетки.

До боли знакомый интерьер. Перед клеткой в земле – черная воронка, что-то вроде сточной ямы.

Руки Глеба были скованы, а от оков к железному кольцу в стене вела цепочка. Всё ещё сонно моргая глазами, Глеб машинально подергал цепочку, проверяя кольцо на прочность.

– Исчезли, как дым, дни мои, и кости мои обожжены, как головня, – услышал он рядом негромкий старческий голос. – Не сплю я и сижу, словно одинокая птица на кровле. Я ем пепел, как хлеб, и питье мое растворяю слезами. Дни мои – будто уклоняющаяся тень…

Глеб повернул голову на голос и увидел за прутьями решетки узника. Это был длиннобородый старец-богомолец, одетый в сильно заношенный сермяжный кафтан.

Глеб приподнялся на соломе и потер ладонью затекшее плечо.

– Давно я тут? – спросил он у старика.

– С утра, – ответил тот.

– А сейчас что?

– Часа три пополудни.

Глеб поднялся на ноги и сделал несколько резких движений, разгоняя кровь по озябшему, окостеневшему телу. Рана от ядовитой стрелы чуть побаливала – впрочем, серьезной она не была. Сонное зелье. Его просто хотели усыпить. И, судя по всему, у них это получилось.

А кто такие эти «они»?…

Продолжая разогреваться, Глеб задумчиво нахмурился. Последнее, что он помнил, это лесную дорогу и перепутье… День был хороший, солнечный, и настроение у Глеба было приподнятое. Ну, конечно, приподнятое. Ведь он возвращался из Гиблого места. Целым и невредимым!

А потом? Что было потом? Кто пустил в него отравленную стрелу?

Глеб напряг память. Чёрт возьми, да откуда же он может знать, кто пустил в него стрелу?! Ублюдки напали сзади. Вероятней всего, засели в вересовых кустах – близ распутья этих кустов много, целые заросли.

Перед клетками кто-то зашевелился и засопел. Только сейчас Глеб увидел, что у темного прохода, в углу, сидит на лавке охоронец. В броне, в шеломе, с кинжалом на боку. Сидит, опершись руками и щекой на бердыш, и дремлет, пришлепывая толстыми губами.