Властелин воли

…Пять лет назад он прибыл в Турцию. Вначале все сложилось удачно. Нашел Джамиля. Тот помог ему открыть свой магазин в большом городе. В начале девяностых в Турцию хлынули первые толпы российских туристов. Зная нравы и запросы своих соотечественников, Михаил быстро сориентировался по ассортименту товаров и по ценам. Бизнес пошел в гору, через два года он открыл второй магазин в центре города. Два года назад женился на Зульфие. Кажется, удачно. Но кому-то не понравился коммерческий успех чужака. Год назад сгорели оба магазина. Полиция следов преступников не нашла. Или не искала! Жена погибла при пожаре. Он опять остался один и практически без средств к существованию. Перебивался случайными заработками: работал чистильщиком обуви, грузчиком, официантом. Полгода назад через Джамиля на него вышел вербовщик из спецшколы. Предложил работу спецкурьером по странам Европы и Средней Азии. Зарплату обещали до ста тысяч долларов в год. Но перед этим еще надо полгода пройти спецподготовку. Терять было нечего, Михаил согласился.

Подготовка для курьеров оказалась слишком серьезная: топография, ориентирование на местности, визуальная разведка, технические средства разведки, современные средства связи, взрывное дело, современные виды стрелкового оружия, огневая подготовка, арабский язык, рукопашный бой… Материальная база школы солидная, преподаватели, надо отдать должное, свое дело знают превосходно. Вот только о цели подготовки говорят очень расплывчато: «выполнение спецзаданий». Непонятно, кто крышует школу. Один раз в учебный центр приезжал какой-то араб. Михаил видел его издалека и толком не рассмотрел, заметил, однако, что начальник школы буквально стелился перед ним.

Контингент курсантов тоже своеобразный, почему-то одни европейцы: португалец, бывший моряк, бывший карабинер из Италии, двое американцев, дезертировавших из Афганистана, один поляк явно криминального типа, испанец, бывший спортсмен, мастер по кун-фу…

При поступлении Михаил выдал себя за немца, уехавшего из Восточной Германии. На вопрос начальника школы о причине бегства с Родины Михаил объяснил это политическими репрессиями по отношению к бывшим сотрудникам МГБ ГДР. Пусть проверяют! Если даже им удастся добраться до учетов штандесамта[1] в Берлине или найти его знакомых во многих городах Германии, то легенда его подтвердится на сто процентов. Свое русское происхождение он почему-то скрыл. При поступлении он много писал анкет, тестов, проверялся на полиграфе. Проверка серьезная, но он, кажется, ее прошел.

Территория школы составляет гектаров пять, огорожена высоким забором с колючей проволокой, охраняется хорошо: охрана с «калашами», видеокамеры, «лучи», по ночам по территории бегают доберманы, которые способны разорвать любого в пять секунд.

Вначале их было двадцать человек, к концу периода обучения осталось двенадцать. Пять человек убрали в течение первого месяца на этапе проверки, трое «ушли» позднее: один попытался перелезть через забор – его пристрелили, второй – не прошел теста: побоялся зайти в террариум со змеями, третий – неудачно закончил сегодня бой.

Атмосферу дружеской в казарме не назовешь. Все смотрят друг на друга волком. Михаил держится особняком, играет роль чистокровного арийца. Один раз он демонстративно отказался от обеда, заявив, что посуда плохо помыта. В первый же день своего пребывания в казарме он заявил начальнику школы, что с евреем рядом спать не будет (на соседней кровати расположился еврей). Начальник школы, иорданец, ничего не сказал Михаилу, только посмотрел на него пронзительно. Однако просьбу его он удовлетворил: сына израилева переместили в другой конец казармы. Он чувствует, что «соратники» его недолюбливают, но побаиваются, особенно после одного случая.

Как-то раз Михаил, войдя в казарму, увидел на своей кровати грязные штаны Абдуллы и приказал албанцу убрать их. Абдулла, увлеченный игрой в карты с поляком, небрежно бросил:

– Убери сам.

– Я тебе, придурок, сказал убрать, – тихо, но зловеще повторил Михаил.

Абдулла бросил карты, поднялся навстречу Михаилу: «Ты, фашист недобитый! Размажу…» Мощный удар Абдуллы едва не расплющил нос Михаилу. Тот ушел от удара, перехватил руку албанца, взял ее на излом. Затем ударом колена разбил ему лицо, а нос своего ботинка с удовольствием воткнул ему в живот. Когда албанец пришел в сознание, Михаил наступил ногой ему на шею и злобно прошипел: «Запомни, мразь, в следующий раз убью!» Здесь спускать нельзя. Из принципа.

Три дня он отсидел в карцере, но инцидент в казарме произвел на всех впечатление – после этого с ним никто старался не связываться. Иногда Михаил сам себе казался противным. В институте он считался самым воспитанным среди студентов и даже в нетрезвом состоянии никогда не позволял себе нецензурные выражения. Он попытался взглянуть на себя со стороны и ужаснулся: боже, в кого я превратился! В головореза, для которого человека убить – все равно что муху прихлопнуть. А что делать, Миша? С волками жить!..