Властелин воли

– Да нет, Костя, со здоровьем у него все в порядке. Хотя тогда на него было жалко смотреть: вся спесь с него как шелуха слетела. А взяли его… Мой агент хорошо сработал. Если бы не он…

– Что за агент?

– Да есть один, – Тихорецкий осторожно отхлебнул горячий чай из бокала, – вор карманный.

– Во как! – Генерал тоже отпил чай из своего бокала, взял из тарелочки сушку, с хрустом раздавил ее в массивной ладони, – значит, хороший… спец.

– Не то слово, Костя. Он экстрасенс высшего класса. Я сам проверял: клал в середину толстой книги карту, он даже не притрагивался к книге, через пять секунд угадывал карту!

– Хорошая у тебя агентура!

– Была, – вздохнул Тихорецкий, – пришлось сдать в архив: нам ведь нужны сейчас идейно выдержанные, с этаким нимбом святости…

– …твою мать, – грязно выругался Скобликов и с такой силой раздавил в ладони очередную сушку, что крошки обильно посыпались на поверхность стола, – что с Конторой сделали! А в Чечне сколько агентуры погубили…

– Кстати, эту информацию я через него и получил. – Тихорецкий достал из кармана пиджака листок бумаги, свернутый вчетверо, положил его на столик перед генералом, рядом положил записную книжку американского дипломата.

Генерал читал справку долго, видимо, не раз перечитывал ее, затем с удрученным видом положил ее на стол.

– Саш, ты… не регистрировал ее? – Генерал бросил пристальный взгляд на собеседника.

– Да нет, конечно, Костя. Кроме меня, никто у нас не знает.

– Я… тогда… не хотел его брать к себе. Но меня просто изнасиловали. Да… ребус! – Генерал тяжело вздохнул, левой ладонью потер лоб. – Саш, а может, это случайность, а? – Скобликов с надеждой взглянул на Тихорецкого.

– Может, и случайность, Костя, – тихо ответил Тихорецкий, – но я в такие случайности не верю: телефон домашний, а на эту квартиру он переехал, ты знаешь, в прошлом году…

– До пенсии не дадут доработать, – тоскливо обронил генерал, – придется докладывать туда, – Скобликов выразительно показал глазами на потолок.

– Придется, – согласился Тихорецкий.

Глава XIV

Весенний лес встретил его настороженно. Разлапистые ели стояли тихо и чопорно и как бы подозрительно смотрели ему вслед. Сосны поглядывали на него сверху, слегка покачивая вершинами. Лишь небольшие березки боязливо, словно девочки-подростки на танцах в сельском клубе, сбивались в кучки у дороги, с любопытством шелестели ему ветками с еще маленькими, но уже сочно зелеными листочками. Снег в лесу уже растаял, лишь в ложбинках и оврагах темнели лужи от талого снега.

Михаил, в резиновых сапогах, куртке-штормовке, за плечами рюкзак, в руке сучковатая палка, шел по просеке. Он прислушивался к величественной тишине леса, с наслаждением вдыхал тот чистый воздух, который бывает только в хвойном лесу.

Сразу вспомнилось детство, юность. Как часто они тогда пацанами бродили по тайге. Одни, и не боялись. Рыбалка, турпоходы, лыжные вылазки… а ночи у костра под гитару! Как давно это было. Наверное, в другой жизни. Многое изменилось с тех пор: жизнь изменилась, страна изменилась, он стал другим. А вот он, лес, не изменился. Стоит такой же величественный и таинственный!

На разведку Михаил пошел один. Тамара хотела пойти с ним, но он ее отговорил: «Понимаешь, ты мне будешь только мешать. Если застукают нас двоих – это серьезный повод для подозрений у контрразведки. А попадусь я один… ну что – заблудился!» Была еще одна причина, по которой он ее не взял. Пройти двенадцать километров по труднопроходимой тайге – приличная нагрузка даже для физически крепкого мужика. Это не в спортивном зале по груше лупить! Но этого он ей не сказал.

А что такое разведка особо режимного объекта – он знает. Один раз, когда он учился в развед-институте, у них было практическое занятие по теме «Визуальная разведка особо охраняемого объекта противника на безлюдной местности». Занятия проходили в лесах Подмосковья. Группа курсантов, в которой был Михаил, подозрительно быстро нашла искомый объект. Лежали в кустах часа два. Разведали. Даже сфотографировали. Когда от объекта отошли уже километров на пять, расслабились: закурили, громко говорили, шутили. Преследование обнаружили поздно, когда их окружили с трех сторон. Суровые дяди в маскхалатах и с волкодавами приказали им выходить на поляну по одному, класть оружие (учебные автоматы) на видное место, а самим ложиться на землю лицом вниз. Михаил и его товарищи отнеслись к приказу легкомысленно: подумали, что это новая вводная на занятия, которую до них не довели. Решили лихо оторваться от преследования.