Властелин воли

Полянский между тем позвонил по телефону на охрану, сообщил: «Мы выйдем прогуляться», после этого он позвал Мусю: «Ну, пошли, пошли, моя золотая, погуляем». Анатолий услышал, как захлопнулась дверь, и директор закрыл дверь кабинета на ключ.

Вощанов отключил прибор, свернул его и положил в специальную коробочку, по виду напоминающую футляр от электробритвы. Затем он слез с сейфа, долго ходил по кабинету, размышляя о том, как провести операцию.

Первоначально он решил, что купит Полянского. Тенгиз дал добро, пообещав выделить на это миллион долларов. На новогоднем вечере, который на объекте устроило руководство института, Вощанов осторожно прощупал директора института. Когда все уже были навеселе, Анатолий, улучив момент, когда он смог остаться с Полянским вдвоем, как бы в шутку спросил его:

– Эдуард Аристархович, как вы считаете, что важнее: подписка о неразглашении государственной тайны или моральный долг перед обществом?

– Что вы имеете в виду? – озадаченный доктор наук уставился на коллегу.

– Ну, вот, к примеру, – Вощанов незаметно вводил разговор в нужное русло, – вам государство доверило важный секрет – стопроцентное средство излечения рака. Вы храните этот секрет у себя в кабинете, а в это время тысячи людей умирают от рака…

– Знаете что, любезный, – Полянский тогда очень внимательно посмотрел на Вощанова и, хотя был изрядно выпивши, ответил вполне трезво. – Я не хотел бы иметь коллизий между совестью и долгом, но, если бы мне пришлось выбирать, я бы, наверное, выбрал долг. Если каждый будет решать государственные вопросы, исходя из личных представлений, то это будет уже не государство, а бордель.

Вощанов убедил Тенгиза, что вариант с Полянским не проходит, а Макшанцев, этот праведник, тем более на сделку не пойдет. Значит, остается вариант номер два – силовой.

Это означает, что тихого похищения не будет. Будут кровь, жертвы и много шума. А значит, карты в руки этим диверсантам: Михаилу и Тамаре. Темные личности! Особенно Михаил. Волчара еще тот! Тенгиз уверяет, что он свое дело знает и в центре подготовки его хорошо проверяли. Может быть. Но не внушает он мне почему-то доверия. Нутром чую, что если жареным запахнет, сдаст всех ФСБ, чтобы свою шкуру спасти. А ведь это чувство меня еще ни разу не подводило, подумал Анатолий.

Он тяжело вздохнул. Снайперов Хасан подыщет. Есть кто-то у него не примете. Много людей задействуется в операцию. Плохо это! А что делать? Вдвоем с Хасаном они не осилят. Главное – захватить прибор. А там я и сам попробую с ним поработать. А этого волка, Михаила, уберем потом. Не нужен он больше будет. Тенгиз поймет меня. А уж там-то я развернусь. С миллионами. Организую свою клинику во Франции, например, или в Испании.

Эта перспектива была гораздо приятней, чем предстоящая боевая операция. Анатолий достал из сейфа документы. Сейчас вернется с прогулки Полянский, пойду к нему на доклад.

Глава XXI

Самолет потряхивало на воздушных ямах. Алексей Михайлович не любил самолеты, тем более отечественные, но пришлось воспользоваться воздушным транспортом, так как времени оставалось мало, а терять два дня на дорогу поездом не хотелось. Вчера получил очень ценную информацию по чеченским террористам. Надо бросить все силы местных контрразведчиков на них. Есть данные на одного из них. Это чеченец, проживающий в Москве. Вообще непонятно, как чеченцы смогли узнать про этот объект, тем более про самый закрытый проект института. Наиболее вероятное объяснение: у них есть свой источник среди сотрудников института. И весьма осведомленный.

А проект МУЗОБС – это революция в военной промышленности. Ракетно-ядерное оружие в сравнении с ним – детская игрушка. Это значит, что мы выигрываем у американцев холодную войну. И не только холодную. Судя по отчету о проведенном эксперименте, десятки тысяч людей посходили с ума, замкнув на каких-то дешевых китайских костюмах…

– Что будете пить: сок, минеральную воду? – Перед Алексеем Михайловичем остановилась миловидная стюардесса с подносом.

– А коньячку нет у вас? – встрепенулся Оборнов.

– Простите, что вы хотите?

– Ах, да это же «Аэрофлот», – вяло махнул рукой Оборнов, – давайте соку.

Алексей Михайлович взглянул через иллюминатор: внизу простиралось бескрайнее поле из облаков. Выпил сок, поставил пустой стаканчик на подставку. Откинул назад спинку кресла. Хорошо бы поспать, но в самолетах спать он так и не научился.